— Не могу. Ты дала мне ужасное имя. Императоров и Ледяных лордов так не называют, — с улыбкой в голосе произнес дракон. — Я всегда мечтал получить имя Ромуальд, как в поэме про Ромуальда, Великого Завоевателя.

Не понимая, что происходит, подняла голову и встретилась взглядом с сияющими, полными нежности глазами… Шиана. Окстис, снявший иллюзию, оказался копией наследника Ледяной империи лорда Гарреша.

О, боги, последнее слово, что я крикнула, было «окстись», а Риан решил, что это имя для дракончика.

— Окстись — это не имя… в моем мире…

— Надеюсь, не ругательство? — вытирая мое заплаканное лицо, поинтересовался император.

— Не ругательство, — только и могла выдавить из себя, все еще не веря в происходящее.

— Хорошо, если так, — больше не говоря ни слова, подхватив меня на руки, император создал портал и вышел в моей комнате в герцогском имении. Усадив на постель, взял из бара бутылку вина, бокалы, налил и устроился рядом.

— За тебя, мама. Ты просто невероятная и самая лучшая, — он выпил, достал из кармана камзола сухарик и захрустел.

Рядом на столике стоял приготовленный для меня завтрак. Мясной салат, жаренный бекон, фрукты, сок и чай со свежей выпечкой.

— Поешь, Окстис, на пустой желудок вредно пить, — переход на режим заботливой матушки получился как-то сам собой.

— Ну, ма-а-ам… — шутливо заканючил дракон, наливая себе еще вина.

— Кушай, — вяло подхватила шутливый тон сына, добавив:- Все хорошие мальчики слушают маму.

— Я так давно был мальчиком, а хорошим никогда не был, — фыркнул Окстис, давясь смехом и вином. — Пока Риан учился в академии, жил вместе с ним в ипостаси дракончика в его комнате. Только на время каникул превращался в ребенка. Графиня Орташ обожала меня тискать, разрешала все. Я таки выковырял глаза у ундины на панно в гостиной. Риан мной гордился.

— Будем перевоспитывать… — вздохнула я, подвигая начищенный до блеска поднос.

— Ремнем?

— Личным примером, — отхлебнув остывший чай, откусила булочку.

Дракон захрустел беконом, совсем не по-королевски вылавливая из салата мясные кусочки.

— Тебе нравиться на Фаратосе?

— Нравиться. Каралаира необычная. Никогда не видела ничего подобного, — сделав еще глоток, вспомнила, как удивилась необычной красоте драконьей столицы. — Думаю, этим не многие могут похвастаться. Мне повезло, Шиан пригласил погостить.

— А он… ты любила отца? — Окстис бросил быстрый взгляд в мою сторону, и сделал вид, что занят выуживанием из миски лакомых кусочков.

Вот он, самый тяжелый вопрос. Правда неудобна и некрасива, но приходится открывать о себе все, чтобы сохранить доверие сына, при этом рискуя потерять в его глазах уважение. Как же тяжело объяснять то, в чем сама толком так и не разобралась.

Сжав тонкую, расписную чашку в руках, собиралась с мыслями и силами.

— Я не разрешала себе любить его. Хранитель предупредил, что у меня всего год, потом меня просто не станет в том времени. Привязать к себе чувствами Шиана, а потом уйти, было бы жестоко. За тысячу лет любовь превращается в ненависть. Вернувшись сюда, я бы получила дракона, ненавидящего меня за боль, которую ему причинили разлука и ожидание.

— Откуда ты знаешь? — недоверчиво сощурился Окстис, разваливаясь на подушках.

— Риан рискнул полюбить, решил, что будет ждать, сколько понадобится до моего появления. Я думаю, в этом причина его жестокости и ненависти ко всему миру и ко мне, — осторожно выдохнула, переживая болезненный укол в сердце. — Не могу понять, почему он сразу не рассказал мне о тебе? Сегодня, твое признание было для него новостью. Как он мог все забыть?

— Я стер память у всех, кто тебя знал. Спрятал твои подарки, — Окстис вытянул из-за пазухи смятый Шианом обручальный браслет, тускло блеснувший черными алмазами и ковчежец с крылышками, задумчиво покрутил, разглядывая. — Здесь и сейчас ты и отец можете быть вместе? Почему вы только друзья?

Хотела устроить допрос Риану, а получила вечер исповеди. Как же это тяжело — выяснять отношения, выворачивать душу наизнанку, открывать другому то, в чем себе боишься признаться.

— Это трудно объяснить. Обстоятельства при которых мы познакомились не располагали к романтике. Я вернула ему магикал, помогла поставить сложнейшую защиту, нашла доказательства измены демонов и заговора фей, раздобыла оллювий. А карта Фаратоса, что предотвратила Перезагрузку… это ведь его работа, которую делала я.

— Фаратос не твой мир. Ты не обязана, — сухо отрезал дракон.

— Я не жалею, что помогла спасти этот мир. Дело не в этом. Шиан легко согласился на то, что его работу выполняю я. Принял как само собой разумеющееся. Когда я не справилась, не распознала в соседке убийцу, он набросился на меня с упреками, — выдохнула, стараясь успокоиться. — За оллювий, абсолютную защиту от врага, я бы получила орден в моем мире. От Шиана получила порцию презрения.

— Моя промашка, — дракон спрятал украшения обратно за пазуху. — Я немедля издам указ о присвоении тебе ордена «За заслуги перед Отечеством».