Гонтик уверенно распределял арсенал и запасы, как делал это множество раз на тренировочных вылазках. Ему и сейчас казалось, что он отправляется в одну из них. Никакого особого пафоса момента Ройт, множество раз думавший об этом, не ощущал. Собранность, деловитость, четкость действий. Все, как учили в школе, на занятиях, в реальных рейдах. Он вроде как историю вершит. Когда дело выгорит, его имя войдет во все учебники. Может даже звездолет назовут. Не простой, а флагман возрожденного космического флота. Или даже вновь открытую планету, звездную систему. Да мало ли… Момент точно значительнее некуда, а на деле все обставлено так буднично.

Кошак проверил и убрал шлем, распавшийся на сегменты, спрятавшийся в воротнике костюма. Перчатки, разошедшиеся по швам, послушно сползли в манжеты.

— Тиен Гривалт, — активировал переговорное устройство Ройт, выходя из комнаты. Услышав краткое приветствие, оставил последние указания ответственному:- Ваш новый позывной «Черный». Даты выхода на связь стандартные. Воспользуйтесь сегодняшним сеансом связи и сообщите на базу об успешном переходе операции на третий этап. Да прибудет с нами милость Кафы.

— Удачи, гонтик Ройт. Да не оставит Кафа вас своей помощью и защитой, — привычно пожелал удачи ответственный.

Перед ответственными операциями было не приняты проводы. Чем меньше кошаков видели уходящего на задание агента, тем удачнее складывались для последнего обстоятельства. Для таких целей служили тайные ходы, выходы, ангары с техникой. Похожим ходом воспользовался тиен Керт, по нему же сейчас торопливо шагал Ройт, уверенный, что выйдет на поверхность где-то далеко в прериях.

Глава 22

Кейт

Торре Рольф брезгливо скривил пухлые губы сластолюбца, разглядев через прорехи в одежде избитое до синяков тело «невесты», нехотя пробормотал брачное напутствие, махнул рукой в сторону статуи и скрылся за каменным выступом, которым мы сюда пришли. По обычаю молодоженов оставляют в храме примерно на час одних, давая время консумировать брак. Считалось, что зачатые в храме младенцы имеют особое покровительство Кафы.

Я оглядела каменные шероховатые стены крохотной пещеры, служившие суахалам храмом. Два факела, что принесли с собой Рольф и Денгер, разгоняли тьму перед статуей Анубиса и небольшим естественным прудиком перед ней.

— Лапа, рассеки кожу на ладони и опусти в источник, как я. Наша кровь должна смешаться в священной воде, — шепнул блондин, сунул мне в руку ритуальный нож, становясь на колени перед статуей из черного камня. — Она ледяная, но так нужно.

Я слышала недовольное поучающее шипение блондина, но не могла оторвать глаз от шакальей морды, возвышавшейся надо мной метра на четыре, нагло и опасно ухмылявшейся мне белоснежным оскалом. Но не зубы, а горящие в свете факелов алым огнем крупные рубины глаз привлекли мое внимание. В одном из них мое спасение. Под коленку больно ткнулся локоть рассерженного Денга. Охнув, я осела вниз, и поглядела на исцарапанные, покрытые синяками и ранками кисти рук с обломанными, а на одном пальце вырванным под чистую в драке с насильниками, ногтями. В душе родился протест. Я отрицательно покачала головой, не желая уродовать ладонь еще больше, и отползла чуть в сторону, стараясь спрятаться за пещерный выступ. Денг сощурил глаза и потянулся за мной, перехватывая руку с ножом.

— Какого дахара, лапа? Опять артачишься? — рявкнул он, больно выкручивая кисть.

Поймав косу, дернул на себя, и полоснул по голому плечу моей же рукой с ножом. Острое лезвие скользнуло по коже, срезая приличный кусок. Кровь крупными каплями выступила на израненной руке. Блондин со злостью оттолкнул меня, и я, не удержав равновесия, кулем свалилась в ледяной источник, вереща от страха и холода. Денгар по-бабьи всплеснул руками и зло расхохотался, глядя как я барахтаюсь, пытаясь вылезти, оскальзываясь на дне. Громкие звуки чужой радости раскатами рассыпались по стенам, отражались стократным эхом и оглушали. С трудом поднявшись, трясясь от холода в стылом воздухе пещеры, я разглядывала умирающего от смеха мужчину, и во мне поднималась ярость. Горячая, огненная слитая с долго подавляемой обидой и ненавистью, она требовала выхода. Пальцы руки жег ледяной металл ножа, я глянула на лезвие и на горло веселящегося пса. И осознала, что у меня в руках довольно острый нож, а мужчина расслабился настолько, что не замечает опасности. И я прыгнула, разъяренной фурией вылетая из воды, выбросила вперед руку и полоснула по незащищенному горлу. Смех замер, будто выключили звук. Блондин схватился за кровоточащее горло и удивленно посмотрел в мою сторону, еще не веря, что с ним все кончено. Он протянул ко мне руку, губы шевельнулись, произнося мое прозвище, но в горле только булькало. Кровь толчками выплескивалась на грудь, на светлую кожаную безрукавку, в которую по случаю принарядился Денгар. Тяжелое тело качнулось и свалилось в воду, окрашивая прудик в красный цвет. Анубис получил свою жертву.

— Меня зовут Кейтлин, Кейти, Кейт, пес-с-с, — проговорила свое имя, с удовольствием перекатывая звуки на языке.

Я смотрела на спину притонувшего в воде тела мужчины и ничего не испытывала. Ярость улеглась, оставив после себя усталость и сожаление, что вляпалась в грязную историю. Меня вновь поколачивало от холода. Стряхнув оцепенение, взглянула на статую и стены вокруг, решая, как лучше добраться до ее морды.

Камень, мне нужен камень. Ну, Кафа, помоги! Как-то же они его вставили в глазницу, чтобы спрятать.

Потерев влажные ладони друг о друга, поблагодарила неизвестного скульптора за удобное расположение согнутых ног и вытянутых на разной высоте рук и пошла на штурм. Равнодушно наступив на тело мертвого пса, ухватилась обеими руками за вытянутую над моей головой правую руку. Другую ногу уперла в черное колено, подтянулась и попыталась закинуть ногу на гладкий камень предплечья. Мокрые джинсы сковывали движения, и закинуть ногу в мокрой брючине получилось не с первого раза. Умаявшись, но согревшись, влезла-таки на камень руки и, цепляясь за торс, чтоб не упасть, поднялась на ноги, хватаясь за левый локоть статуи. Через десять минут я разглядывала морду, примериваясь ножом к глазнице. Вглядевшись в оба камня, заметила царапины у глазницы правого. Или это морщины? Решив, что морщин у вечно молодого бога быть не может, осторожно поддела край алого камня. Алый алмаз словно сроднился с черным базальтом, из которого выточили статую. Но я, подышав на замерзшие руки, ковыряла и ковыряла тонким лезвием, стараясь не замечать, что оно испачкано кровью. Наконец упрямец поддался, и мне на ладонь выпала полая имитация драгоценного камня, внутри которой лежала простенькая флешка.