— Именно, — заключил Диезов и поплелся к директору.

НАЗИДАТЕЛЬНАЯ ГЕОГРАФИЯ

Костя Чубаков был уличен на месте преступления. Перед началом уроков он стоял на площадке, ведущей к чердаку школы номер семь, и посредством сигареты «Прима» нарушал правила поведения учащихся.

Возможно, это происшествие не нашло бы отражения в истории, если бы рядом не случился учитель географии. Повязав рукав косынкой дежурного, Михаил Михайлович обходил лестничные марши в неукротимом стремлении к порядку. Его борода замлепроходца бдительно топорщилась.

Завидев курящего ученика, Михаил Михайлович оцепенел. Он долго стоял, неподвижный, суровый и величественный, как памятник Неизвестному педагогу. А затем, протерев изумленно очки, сатирически спросил:

— Ученик шестого класса «В» Константин Чубаков, если мне не изменяет наблюдательность?

— Ага! — кротко подтвердил Костя, быстро втягивая в рукав недокуренную сигарету.

— Отлично! — с удовлетворением произнес учитель. — Разумеется, я мог бы сказать, что вы гадкий мальчик. Но дело в том, что истоки вашего поведения уходят своими корнями в открытие Америки великим генуэзцем Христофором Колумбом, или, как его именуют испанские источники, Кристобалем Колоном…

— Колоном, — охотно согласился Костя, стараясь удержать руку на отлете.

— Очень хорошо! — снова констатировал учитель географии. — Значит, кое-какие познания у вас имеются… Итак, тесный контакт мореплавателя с древней культурой Вест-Индии, лежащей между двадцатым и сороковым градусами северной широты и шестидесятым и восьмидесятым градусами западной долготы, дал человечеству не только познавательные сведения, но и порочные наклонности…

— Да? — уже заинтересованно спросил Костя, переминаясь с башмака на башмак.

Михаил Михайлович принюхался и стал оглядываться.

— Какой странный аромат, — заметил он. — Опять, наверно, на улице плавят асфальт… Впрочем, перенесемся в совершенно иную географическую область. Как свидетельствует известный путешественник семнадцатого столетия Адам Олеарий, множество исследователей и авантюристов пыталось проникнуть в пределы Московии еще в допетровские времена. И они-то занесли вместе с осколками западной цивилизации пагубную привычку «вдыхания и выдыхания дьявольского зелья»… Нет, явно кто-то хочет подпалить школьные помещения во время моего дежурства!..

— Кто это? — простодушно спросил Костя.

— Мы вернемся к этому вопросу несколько позже, — наставительно сказал учитель. — А сейчас спустимся по карте вниз, в страны Леванта и Ближнего Востока… Представим себе очертания Аравийского полуострова… Вообразим себе барханы, зыбучие пески и ландшафты оазисов… Под сенью финиковых пальм, на высоте двухсот пятидесяти метров над уровнем моря караванщики предавались курению опия, гашиша и анаши. Во дворцах деспотий калифы, султаны и шахиншахи не вынимали изо рта мундштуки кальяна… Таким образом, еще с тех пор курение стало одной из предпосылок, приводивших к инфаркту, инсульту и преждевременным злокачественным опухолям.

Нарушитель правил поведения внимательно посмотрел на учителя, а потом с подозрением спросил:

— А к чему это вы, Михаил Михайлович?

— Как — к чему?! — удивился учитель. — Разумеется, к тому, чтобы вы немедленно бросили сигарету и больше в школе не курили!

— Что же вы раньше не сказали! — плачущим голосом проговорил Костя. — Только зря форму прожег!..

Из глубины новой форменной курточки Кости Чубакова вился желтый неаппетитный дымок. Дыра на рукаве приобрела отчетливые очертания Аравийского полуострова.

В тот же день Михаил Михайлович получил от дирекции нагоняй за то, что во время его дежурства едва не возник пожар. Костя Чубаков опоздал на урок и отделался легким замечанием.

ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ ВАРИАНТ

Гости заняли места за столом. Зазвенели бокалы, зажурчала беседа. От погоды, через футбол и курортную страду, перешли к киноновинкам, а оттуда уже рукой подать и до театральных событий.

— Чуть не забыл! — воскликнул помреж Закулисный, извлекая из кармана пухлую рукопись. — Не желаете ли, вот летопись нашей новой постановки. Разрешите рассказать вам об одной своего рода трагедии подготовительного периода?

— Давайте, — любезно согласился хозяин дома драматург Бомаршов.

Помреж вздохнул, словно входя в образ, и эпически начал:

— Знаете ли вы, что такое окончательный вариант пьесы? Нет, вы не знаете, что такое окончательный вариант!.. Пять месяцев вся труппа не ведала, что ждет ее на следующей репетиции. И вот за два дня до генеральной авторы наконец-то объявили нам, что существенных переделок больше не будет… Что творилось в театре, что творилось! Авторы ходили по сцене, не чуя под собой ног. Первая и вторая исполнительницы главной роли, забыв былые распри, пили кефир в буфете на брудершафт. Главный режиссер впервые за время постановки комедии улыбнулся… Авторы торжественно поклялись, что данный текст является несокрушимым, непререкаемым, наконец, принципиальным вариантом их комедии «Заклепка»… Впрочем, я прочитаю, как приблизительно выглядел финал третьего действия.