Когда в особняк генерала Мрозовского явились делегаты богатой и знатной Москвы, Лукаша несколько растерялся, помогая им снимать шубы. Он хорошо помнил, что князей надо называть "Ваше сиятельство", графов - "Ваша светлость", дворян - "Ваше благородие", купцов - "Ваше степенство", но различить среди прибывших, кто есть кто, не мог. Узнал лишь городского голову Челнокова, который явился с золотой цепью на шее.

Генерал Мрозовский принял деятелей Городской думы стоя, сверкая крестами и звездами парадного мундира, всем своим видом показывая стойкость и непоколебимость. И, прежде чем делегаты успели к нему обратиться, сам напустился на них:

– Господа, я должен предъявить вам неудовольствие государя по поводу несоблюдения порядка, должного быть в Москве. А вы являетесь ко мне с какими-то претензиями. Да знаете ли вы, что по законам военного времени я могу вас... Я часовой, поставленный государем охранять Москву - колыбель династии. И мой священный долг...

– Да не пришпоривайте вы дохлую лошадь, господин генерал!
– перебил его какой-то барин со злым лицом.
– Лучше подчинитесь Временному правительству, как это сделали генералы Рузский и Брусилов!

– За такие слова я могу вас арестовать, господин Рябушинский. Вы не читали моего приказа о введении в Москве военного положения. Вот, прочтите, - генерал протянул подписанную им бумагу.

– Употребите бумагу с приказом иначе, господин генерал.

– Не нужно упрямиться!
– морщился, как от зубной боли, городской голова.
– В Петербурге удалось предотвратить приход к власти черни и взбунтовавшейся солдатни только тем, что Дума сформировала Временное правительство и командиры быстро привели войска присягнуть ему. Романовы ненавистны всем. Одно упоминание о Романовых вызывает ярость народа. Помогите спасти Москву от революции. Подчините ваши войска Городской думе.

– Нет-с, господа! Пока жив помазанник божий Николай Второй, я не позволю организовать в Москве какие-либо самозваные органы власти.

– Да они сами организуются, генерал! На фабриках и заводах уже выбраны делегаты в Советы. Тысячные толпы рабочих выходят на улицы, чтобы водворить Советы на наше место.

– А у меня сто тысяч вооруженных...

– Кукиш у вас в кармане, а не сто тысяч!
– дерзко прервал его Рябушинский.

– Решайтесь, генерал. Медлить опасно. Не то обойдемся без вас. Все бывшие министры арестованы, - наступал городской голова Челноков.

– Но государь, насколько мне известно, возвращается в ставку... к войскам! А затем в Москву!

– Вы позвоните в ставку. Там вот скажут истинное положение! Царь уже не царь, а полковник Романов!

– Оставим спор. Подымите, господа, пока я на минуту отлучусь. Сигар господам!
– приказал Мрозовский, вызвав Лукашу.

– Сигар нет-с...
– изогнулся Лукаша.

– Немедленно за сигарами! В магазин офицерского общества!

И Лукаша помчался, застегивая на ходу длиннополую шинель. А Мрозовский прошел в аппаратную и приказал вызвать ставку. Пока телеграфисты налаживали связь, генерал позвонил начальнику жандармерии его на месте не оказалось. Позвонил генералу Шебеко - и градоначальника не было.

В ставке к проводу подошел генерал Алексеев, начальник штаба.

– Где государь? Что с ним?
– спросил Мрозовский.

– Поезд государя, задержанный мятежниками, пробивается назад в Могилев, - ответил Алексеев.

– Поддерживаете ли вы решения Рузского и Брусилова?

– Все зависит от государя. Я в его воле, - уклончиво ответил Алексеев.

– Подтверждаю: ждем императора в Москву. Кремль подготовлен. Где ваши казаки?

– Дивизия кубанцев движется в эшелонах. Первые полки миновали Смоленск. Один уже в Вязьме. Донцы, расположенные в Калуге, продвигаются своим ходом. Должны быть в Серпухове, передовые уже в Подольске.

Узнав такое, генерал чуть не пустился в пляс.

– Ах, донцы-молодцы! Ах, донцы-молодцы!
– приговаривал он.

– Доложите, что связь задерживается, и займите господ делегатов как-нибудь... Ну дайте еще кофе им... Пусть подождут. Придут донцы, первыми этих господ повешу! Да вызовите караул. Немедленно. И всех под арест!
– приказал он адъютанту.

...Лукаша мчался по Воздвиженке, когда навстречу ему вышла толпа: студенты и курсистки медицинского факультета. Красные ленты, красные банты, красные флаги, плакаты.

"Долой самодержавие!" - прочитал Лукаша на одном полотнище. И не успел ужаснуться, как две бойкие курсистки с сияющими глазами подхватили его под руки.

– К нам! К нам, душка военный!

– В наши ряды! Мы вас расцелуем, милый!

И ловкие руки прикололи ему к груди красный бант.

– Смотрите, какой с нами офицерик! Чудо!

Лукаше польстило, что его приняли за офицера, но он, не желая шагать в толпе бунтовщиков, решил освободиться от барышень: генерал Мрозовский шутить не любит!