А Иван свое:

– Это же не воинский строй, а выставка огородных чучел! У одного портки до пят, у другого мосолыжки торчат. У иного дырка на коленках, у другого продых на заду!

А у тебя, Иван-бесштан, почему одна штанина длинней, другая короче?

– У мамки хслста не хватило, эка важность, - ответил басовито Иван.

Ребята засмеялись, а Кочеткову не до смеха.

– И как я вас в таком виде вожатому покажу! Разве такие пионеры на картинке? Ну ладно, - махнул рукой и пошел.
– Ждите здесь, сейчас приведу.

Остались ребята одни. Смотрят друг на друга, осматривают, какие у кого штаны. Прежде как-то внимания не обращали, а теперь действительно видят, что, неказистые.

Степка-чурбан стоит бледный, лоб трет, соображает.

А потом как крикнет:

– Постой, ребята, не трусь!

Бросился к ближайшему двору, выдернул топор из чурбана, несется обратно, размахивает и кричит:

– Становись в очередь, сейчас всех под картинку обтяпаю!

Ребята отшатнулись.

А он выкатил из омшаника старую пчелиную колоду, засучил рукава, встал, как палач Стеньки Разина у плахи, и командует:

– А ну, снимай портки, по одному подходи, не задерживай!

Какое тут не задерживай, топчутся ребята, а подойти не решаются.

– Ишь вы, чего оробели, как молодые кони перед ковкой? Хорошо, начнем обтяпывать с меня!

С этими словами Степан стащил с себя штаны, длиннющие, с бахромкой, положил на плаху, примерился - трах топором. И отлетели в одну сторону два конца с бахромками, а конец с гашником в руке остался. Надел Степка укороченные штаны, заправил рубашку под ремешок и красуется:

– Ну, чем не пионер? Рукава засучены, штаны до колен. Ловко?

– Даешь!
– закричали ребята и ну стаскивать с себя портки-порчонки и бросать на колоду.

– Рубай!

И Степан рубал, только концы летели... А мальчишки взвизгивали от восторга, подобрав укороченные штаны, становились в строй.

В конце этого занятия и появился Кочетков в сопровождении вожатого.

– Это что такое?!.
– воскликнул он.

Напоследок Степка тяпнул неловко, оттого что под руку сказали, и топор увяз в портках Ивана-бесштана.

Дергает Ванюшка свои штаны, никак вытащить не может. Хочет оборвать, не рвутся. Домотканые, крепкие портки, на разрыв - никак, хоть удавись.

Степка поднял голову, увидел рядом с Кочетковым незнакомца в кепке, в кожаной куртке, обрадовался городскому обличью вожатого и как гаркнет:

– Все в строй! Смирно!

Ванюшка, бросив штаны, встал на свое место в одной рубахе и замер. И никто не заметил, что Иван-то и впрямь "бесштан". Все воззрились на вожатого.

А парень что надо, настоящий городской, лицо бледное, глаза черные, пронзительные. На одной щеке - шрам. Видать, бывал на войне. Из-под кепки лихой чуб... На плечах кожаная куртка. И как крикнет звонким голосом:

– Здравствуйте, пионеры!

И отдал пионерский салют.

Ребята тоже. Все враз руки вверх. Только один выше, другой ниже, а Иван в рубахе до колен - две сразу.

Засмеялся вожатый, взглянул на него и говорит:

– Ого, да среди вас не все в штанах, а мне говорили, будто вы решили девочек не принимать? Очень приятно видеть в пионерском строю девчонку!

Красный стал Иван-бесштан, оправил свою длинную рубаху и как рявкнет басом:

– Я еще парень. Сам ты девчонка!

А вожатый как рассмеется:

– Ты не ошибся...

При этих удивительных словах взглянули ребята попристальней на фигуру вожатого и увидели, что у вожатого из-под кожаной куртки виднеется суконная юбка. Да, самая настоящая юбка.

Рассмеявшись, вожатый вдруг сорвал с себя кепку, и по плечам его рассыпались волосы, волнистые и черные, как смоль.

– Ну, здравствуйте еще раз, меня зовут Аня!

Так появился в Метелкине вожатый в юбке.

УЧИТЕЛЬНИЦА В ШТАНАХ

– На сход! На сход!
– застучал по окошкам Тук-тук, созывая народ. Новая учительница приехала! Будет говорить о школе!

– Ну вот, - почесывая затылки, собирались нехотя мужики, - еще одну барышню посмотрим.

– Поглядим, какову невесту прислали, - посмеивались кулаки.
– Говорят, аж из самой Москвы!

Собрались метелкинцы у пожарного сарая, где лежали бревна, заготовленные на новую школу. Расселись на них, ждут. Вдруг выходит из школы незнакомец. В кепке, в кожаной куртке, в сапожках и синих галифе. Все деревенские женихи мечтали иметь такой комиссарский наряд.

Подходит незнакомец к собранию, снимает с себя кепку, кланяется и говорит звонким голосом: