Алок – и множество подобных ему предпринимателей в бурно развивающихся городах Индии – естественный и энергичный союзник глобальных транснациональных корпораций. Он без стеснения признает, что его главная цель – заработать как можно больше денег. «Я хочу превратить C2W в компанию-миллиардера, – говорит Алок. – Я алчен и не стыжусь этого». Мы вернулись в его квартиру на Педдер-роуд – один из самых фешенебельных районов Мумбаи. Стены украшены предметами современного индийского искусства. Современное искусство – давнишняя страсть Чхави, жены Алока, которая работает в C2W по утрам. «Это очень удобно, – говорит Алок. – У Чхави нет никаких утомительных обязанностей». Две их очаровательных дочки играли в гостиной. На одной из них была надета майка с надписью «мисс Благовоспитанность».

Я сказал, что на самом деле Алок занимается тем, что продает индийцам глобализацию и его фирма могла бы называться G2I (Globalisation-То-Indians). «Люди живут брендами и едят бренды – если ты смог понять их и разглядеть то, что люди в них видят, то у тебя уже есть все, что нужно, – сказал он. – В современном мире бренды – новая религия». Я ответил, что прежде считал себя агностиком, а после этих его слов мне придется признать себя атеистом. Алок рассмеялся. «Знаешь, Эд, в свои тридцать семь ты уже за пределами нашей целевой аудитории [от семнадцати до тридцати пяти лет]». Двадцать лет назад Алока с его откровенной жаждой денег и честным признанием этого факта сочли бы человеком с дурным вкусом или со странностями даже в Мумбаи, который был финансовой столицей Индии еще со времен королевы Виктории и где находится старейший фондовый рынок Азии. Но после 1991 г. Индия изменилась, и в некоторых отношениях весьма радикально. «Знаешь, у меня есть друзья из Тамилнада [самый южный штат Индии], где до сих пор неодобрительно смотрят на тех, кто говорит о деньгах, – сказал Алок. – Но сегодня это уже редкость».

Индия, как любят при случае напомнить индийцы, страна уникальная. Но крайне необычной делает Индию не что иное, как характер ее экономики, особенно в сравнении с Китаем. Несмотря на показное раскаяние Запада, Китай развивается в той же самой последовательности, что и большинство западных экономик. Китай начал с реформы в сельском хозяйстве, потом освоил производство дешевого ширпотреба, а теперь взбирается вверх по цепочке добавленной стоимости и, видимо, лет через десять или двадцать станет заметным игроком на международном рынке услуг. Индия же прирастает с другого конца.

В Индии в 2006 г. сектор услуг составлял значительно больше половины экономики, а остальное пришлось примерно поровну на сельское хозяйство и промышленность. Такое распределение напоминает любую другую страну со средним уровнем дохода, скажем, Грецию или Португалию. Но Греции и Португалии не приходится беспокоиться об огромной резервной армии труда в 470 млн занятых в сельском хозяйстве. Это самая большая проблема Индии. Решение может быть экономическим. Но головная боль – социальная.

Когда в 1991 г. Индия приступила к либерализации экономики, в стране был всего один телевизионный канал Doordarshan, государственный телеканал, название которого, как и само слово «телевидение», означает «видеть издалека». К 2006 г. в стране насчитывалось уже более 150 каналов, и каждый месяц появлялось три или четыре новых. В 1991 г. Doordarshan можно было принимать лишь в немногих домах. В сельских районах Индии ситуация с электроснабжением такова, что качественную картинку удается получить далеко не всегда даже в зоне приема телесигнала. Впервые большинство избирателей могло наблюдать за происходящим на своих экранах только на всеобщих выборах 2004 г. Примерно треть зрителей, т. е. более 150 млн человек, имеют доступ к многоканальному кабельному телевидению.

Жителям деревень и малых городов Индии на экранах телевизоров демонстрируются соблазнительные вещи, которых в ближайшем будущем им большинству из них скорее всего не видать: автомобили, заграничные поездки, высокотехнологичная медицина и всевозможные электронные гаджеты, которые правят бал в телерекламе. Большая часть этих вещей не для них, а для таких, как Алок, которые зачастую и занимаются производством этого телевизионного великолепия. Все это недоступно большинству населения страны, где в 2006 г. средний доход на душу населения все еще был ниже 1000 долл. в год. Если тебе твердят, что ты должен хотеть то и это, получить чего ты не в состоянии, рано или поздно что-нибудь должно случиться. Самые дальновидные политики Индии часто напоминают: чтобы не допустить в стране социального взрыва, предотвратить рост преступности и беззакония, которые отравляют жизнь во многих беднейших штатах, следует ускорить экономический рост. Всякий раз, когда я интервьюировал Манмохана Сингха, спокойного сикха в очках (он был министром финансов Индии в 1991 г., когда страна приступила к дерегулированию экономики, а в 2004 г. стал премьер-министром), он подчеркивал один и тот аргумент: «Экономический рост – лучшее лекарство от бедности». С этим не поспоришь.

Начиная с 1991 г. экономика Индии растет в среднем на 6 % в год, т. е. примерно вдвое быстрее, чем в первые сорок лет независимости. Резкое ускорение экономического роста совпало с заметным падением темпов роста населения, поэтому относительный рост личных доходов оказывается даже больше, чем можно судить по темпам экономического роста. Для наглядности посмотрим на дело так: разница между худшим десятилетием Индии, которое началось в 1972 г., и ее лучшим десятилетием, начавшимся в 1995 г., – это разница между сотрясавшими всю страну беспорядками, волной общенациональных забастовок, протестов и насилия, которые побудили Индиру Ганди ввести чрезвычайное положение, и сравнительно нормальным функционированием демократии, имевшим место после начала экономических реформ Манмохана Сингха. В первое десятилетие экономика Индии росла на 3,5 % в год, а численность населения на 2,3 %, т. е. за год средние личные доходы увеличивались всего на 1,2 %. Во второе десятилетие экономика Индии росла на 6 % в год, а численность населения на 2 %, т. е. душевые доходы увеличивались за год на 4 %. Если бы все осталось как при Индире Ганди, для удвоения дохода средней индийской семье потребовалось бы пятьдесят семь лет. Под руководством Сингха это заняло бы всего пятнадцать лет [31] . В эпоху, когда по телевизору можно увидеть, как живет другая половина населения, это различие есть не что иное как различие между анархией и стабильностью.

Но самого по себе экономического роста недостаточно: как говорят экономисты, экономический рост – это необходимое, но недостаточное условие устранения бедности. Имеет значение еще и качество роста. Он может достигаться за счет развития капиталоемких отраслей, как это было в Индии, когда создавалось сравнительно немного новых рабочих мест, или, как это происходит в Китае, за счет развития трудоемких отраслей, когда свою долю выгоды от экономического роста, соблазнительно мерцающей на голубом экране, получает куда большая часть зрителей. До того как Манмохан Сингх стал премьер-министром, я довольно регулярно общался с ним. Поскольку он занимает выдающееся место в истории индийской политики – с конца 1960-х годов он занимал решительно все экономически значимые посты в Дели, – стоит рассказать о его понимании экономической ситуации в Индии. Заняв пост премьер-министра, он стал более осторожно выбирать слова.

«В течение первых 40–50 лет независимости Индии мы страдали от двух дефицитов: дефицита продовольствия и дефицита иностранной валюты. Эти две проблемы затмевали все остальные, – очень тихо говорил Сингх. – На сегодняшний день мы справились с обеими: с первой – с помощью «зеленой революции», а со второй – благодаря повышению экспортных доходов и либерализации внешней торговли. Сейчас у нас нет недостатка в продовольствии и иностранной валюте. Теперь перед нами стоят совсем другие ключевые проблемы. Но в силу инерции сознания некоторые продолжают жить вчерашним днем и вести вчерашние битвы. Наша самая большая проблема – нехватка рабочих мест для простых людей. Нам нужно занять множество малоквалифицированных работников, и в этом мы еще не добились ничего сравнимого с тем, что видим в Китае. Необходима индустриализация, чтобы предоставить рабочие места тем, кто не имеет надлежащей квалификации. Почему этого не происходит в требуемом масштабе? Потому что нам не хватает целеустремленности, чтобы добиваться своих целей с той же последовательностью, как это делают в Китае».