– Теперь снимите с него наручники. Он не опасен. Уже.

Макларри щёлкнул браслетами, освобождая руки беспомощному арестованному. Следователь подхватил повисшую как плеть левую руку и притянул её к себе. Рука была тяжела и податлива.

– Макларри, взгляните сюда. – Следователь двумя руками приподнял и вытянул её поближе к свету. На кисти, на тыльной стороне ладони, в ложбинке между большим и указательным пальцами сквозь шоколадную африканскую кожу просматривались ещё более тёмные не то символы, не то буквы. Было понятно, что татуировка очень старая и её пытались выводить, но, судя по всему, неудачно – силуэты сохранились, хотя и недостаточно чётко. – Что это?

Сказать, что Макларри был удивлён, значит ничего не сказать:

– Этого не может быть… у него не было никаких татуировок!

– …В сторону! – Это к доктору прибыло подкрепление с каталкой, капельницами и ассистентами. На раз-два-три перекинули больного на каталку. Кто-то держал руку на пульсе, кто-то закреплял на капельнице прозрачный пакет с физраствором. Следователь флегматично следил за секундной стрелкой на своих часах.

– Макларри, хотите фокус?

– Фокус? Какой ещё фокус?

Но тот его не слушал:

– Начинаем обратный отсчёт: четыре… три… два… один… ноль. Готово! И?

Однако ничего не произошло. Следователь удивлённо поднял голову на пациента, и тут прибор, отвечающий за частоту сердечных сокращений, поднял тревогу. Медики всполошились:

– Остановка сердца!..

– Дефибриллятор!..

– Адреналин…

– Давление…

– Пульс…

Надо отдать им должное: вели себя и действовали они чётко и слаженно – достойно профессионалов. Но всё было без толку. Сердце не запускалось. И после пяти минут очередных безуспешных попыток медики оставили эту затею, признав своё поражение. Арестованный умер. Все молчали. Медики ждали решения начальства: увозить ли тело в морг или с ним будут проводиться следственные действия прямо в комнате для допросов. Двое из спецотдела ФБР молча отвернулись и вышли за дверь, а седой следователь снова обратил внимание начальника охраны к полустёртой татуировке на руке умершего.

– Вы можете определить, что здесь было изображено? – Перед тем, как привлечь мистера Макларри, он щёлкнул изображение на свой телефон и проделал с ним какие-то манипуляции. Затем распорядился:

– Фотографа сюда… быстро!

И снова обратился к начальнику охраны президента:

– Мистер Макларри, вы можете определить, что это за символы?

Начальник охраны, потрясённый случившимся, безоговорочно подчинился. Он склонился над татуировкой и сказал:

– Первая – это, скорее всего, заглавная буква «би» (В), или «пи» (Р), или маленькая b. Скорее всё-таки заглавная «би». Второй символ очень похож на литеру «эй» (А). Третий – это, несомненно, литера «эйч» (Н), ну а четвёртый – это заглавная R, только перевёрнутая. Знаете, так любят делать подростки в некоторых кругах – переворачивать зеркально букву R.

– И что получилось?

– Смотрите. – Макларри извлёк из кармана блокнот и перевёл на него результат. – Литеры «би», «эй», «эйч» и перевернутая «эр» – ВАНR. Что это? Аббревиатура какой-то спецслужбы?

– Помечать агентов, чтобы их было проще узнать и разоблачить? Это несерьёзное предположение, мистер Макларри. Тем более десять минут назад вы были готовы поклясться, что у бедняги никогда не было никакой татуировки, – это ведь запрещено контрактом.

– Да, верно, но откуда же она взялась? Не мог же он её вчера нанести?

– Татуировка старая; кроме того, от неё пытались избавляться, и тоже очень давно. И ещё. Вчера, как мы знаем, играли наши с «Буйволами». Мистеру Джексону было не до татуировок – он был прикован к телевизору.

– Это очень странно: а утром он взял оружие и пошёл совершать покушение на первое лицо государства. А до этого – пять лет безупречной службы и безграничного доверия. Что происходит с этим миром, мистер спецагент?

– Это я и пытаюсь понять, мистер Макларри.

Появился фотограф-криминалист. Равнодушно поглядел на тело, поинтересовался у начальства:

– Всё как обычно?

– Да, и отдельно кисть левой руки с татуировкой.

– О’кей.

После того, как фотограф сделал несколько полагающихся по случаю снимков и медики получили команду забирать тело, фэбээровец спросил у начальника охраны:

– Мистер Макларри, вы могли бы мне устроить завтра встречу с президентом? Если возможно, то напрямую, минуя полагающуюся для этого процедуру? Эта встреча не входит в мою задачу, и я в курсе, что мои коллеги проводят сейчас все необходимые следственные мероприятия, но в интересах безопасности господина президента мне необходимо уточнить ряд нюансов произошедшего у него лично.

За дверью находился стол с настольной лампой, за столом сидела пожилая тётка, которая что-то спросила. Ванька, не поняв ни слова, было замялся, но Бес в ухо ему сказал: «Просто кивни и иди дальше». Он так и сделал. Аватар ощущался иначе, чем то, к чему он привык в своём теле. Ванька был худой и жилистый, но спортсменом никогда не был. А тут каждой клеточкой чувствовалось крепкое натренированное тело, хотелось идти пружинистым шагом с лёгкой циничной улыбкой супермена и зубочисткой в зубах. «Рожу попроще сделай, ты не Шварценеггер!» Это Бес в ухо сказал. Навстречу попалась эффектная блондинка в деловом костюме и с папкой для бумаг. И когда они поравнялись, как-то странно на него посмотрела. «Быстро улыбнись!» Ванька так и сделал. Блондинка остановилась и стала смотреть ему вслед. «Сука, кажется, чего-то заподозрила». – «Видишь дверь с порталом? Спокойно заходишь и, пока одной рукой открываешь-закрываешь дверь, второй достаёшь пушку. Если тебя не грохнут за эти оставшиеся метры – считай, дело сделано. У босса своего оружия нет». По спине струился пот. «Ваня, не ссы, она только смотрит». – «Бля, рацию достала». – «Всё. Ты уже пришёл. Быстро заходи». Ванька повернул ручку двери и оказался внутри. Большой ковёр с американским орлом на полу, пара диванов дорогой коричневой кожи, журнальный столик по центру со свежими цветами в вазе и много старинных портретов на стенах. «Вот он, у окна».