– О, у нас гости… Когда прилетели? А я работаю и ничего не слышу. Кэрри, ты говорила, что следующий экипаж – только через неделю. У русских сменились планы? – бойко начал он по-английски и с широкой улыбкой протянул Ваньке руку: – My name is Ali.

– Ваня, – ответил Ванька на довольно крепкое рукопожатие и поправился для солидности: – Иван.

Али перешёл на ломаный русский:

– А где мой друг Семёнов? Мой друг Семёнов из Сколково с результатами расчётов?

В разговор вмешалась Кэрри по-английски:

– Этот парень прилетел один. При странных обстоятельствах. О цели прилёта не говорит. Изначально вёл себя более чем неадекватно – пришлось применить шокер. Ты ещё смеялся: зачем на орбите шокер? Как видишь – пригодился. Уровень алкоголя в крови – запредельный!

И если Али, занятый своими мыслями, сразу не обратил внимания на то, как выглядит и как одет новый член экипажа, то теперь спортивные штаны, грязная футболка и кепка на затылке на этом оч-чень странном русском удивили американца. А увидев бутылку у него в руках, удивлённо спросил:

– Beer, isn’t it?

Кэрри поспешила пояснить:

– Это я в русском сегменте взяла, чтобы этот парень не умер от алкогольного отравления.

– То есть чтобы нейтрализовать смертельную дозу яда, нужно к тому, что есть, добавить ещё? Логично.

– Али, ты смеёшься, но это работает! Не знаю как, но работает. Вам, мусульманам, этого не понять. Мой дед, когда вечером приползал в стельку пьяный домой из соседнего бара, всегда утром пивом отпивался. Я не говорю, что это хорошо – хлестать виски каждый вечер, – но утром деду пиво помогало не умереть…

– А зачем? Не понимаю, какой в этом смысл – пить каждый день?

– Трудно отучить от пьянства человека, пережившего «сухой закон».

– И где он сейчас?

– Он умер. Давно уже…

– Прости, но пиво его всё-таки не спасло.

– Увы, не спасло. Он погиб в аварии. Проезжавший водитель уснул за рулём и протаранил бар, в котором дед постоянно ошивался. Там обычно народу полно. Всем ничего, а деда насмерть. И потом, дожить до девяносто четырёх – тоже неплохо.

– Сожалею. Я лишь хотел сказать, что алкоголь для человека – всё-таки не самый полезный продукт.

– Али, мы отвлеклись, выгляни в иллюминатор. – Сказано было загадочным тоном и в то же время непреклонно.

– А что там? – Али оттолкнулся от поручня и влетел в обзорный купол. – Ого, русские возобновили программу полётов кораблей многоразового использования? Здорово, а я и не знал!

– Даже ЦУП этого не знает. Этот парень утверждает, что он угнал этот корабль по пьяной лавочке прямо из центра Москвы.

– Бред! Это невозможно!

– Согласна, но факт № 1: русский челнок с выставки, где он служил экспонатом, исчез. Факт № 2: он теперь находится на стыковочном узле МКС. Хьюстон в шоке, Москва молчит, а с нами здесь непонятный парень довольно маргинального вида. Ты можешь объяснить, что всё это значит? От парня толку нет – он либо дьявольски хитёр, либо…

– Ребята, а ничего, что я ещё здесь? Вы можете человеческим языком, по-русски, говорить? А то чувствую себя как в хачлабазе – вроде бы зашёл только пивасика взять, бабки им свои принёс, а они между собой бла-бла-бла – то ли обмануть хотят, то ли ещё чего замышляют, – неприятно, а ты стоишь как дурак! Так и вы о своём о чём-то базарите, а я, как дурак, слушай!

– Али, я не уверена, что он и вправду не знает английский. Будь осторожен, держи подробности своих исследований в тайне. Я подозреваю, что причина всех событий именно в этом.

– Кэрол, детка, я никогда не делал секрета из своей работы. – И уже обращаясь к Ваньке, перешёл на ломаный русский: – Иван, мы здесь занимаемся очень важными исследованиями – разработкой лекарства от рака. И у нас уже есть значительные результаты. Невесомость даёт невероятные возможности для работы с клетками и генетическим материалом. Мой русский коллега Семёнов через неделю привезёт сюда свои компьютерные расчёты и результат обработки материала – того, что я отправлял на Землю с предыдущим экипажем. Если тебя это, конечно, интересует. А сейчас извини – мне пришло время сотворить молитву.

Али извлёк из-под устройства, напоминающего велотренажёр, небольшую площадку где-то 50 на 70 сантиметров размером. С одной стороны этой площадки или платформы – коврик с арабской вязью и бахромой по краям, с другой – телескопическая штанга хай-тековского вида с шарнирами всех степеней свободы. Али прикрепил вакуумную присоску на конце штанги к гладкому месту на борту станции, поправил бахрому, которая торчала во все стороны, и вынул из кармана какое-то устройство с пачку сигарет величиной. И, хотя его никто не просил, поспешил пояснить: