Гнев вспыхнул внутри.

— Значит, ты просто позволишь Джону умереть?

— Что, прости? — Хекс одарила его жестким взглядом. — Я не строю воздушные замки, но это не значит, что я позволю своему хеллрену умереть. И чтоб тебе провалиться за такие слова.

Мёрдер запрокинул голову, сделав пару глубоких вдохов. Женщина скрестила руки на груди и смотрела куда-то поверх его плеча.

Он был готов поспорить, что мысленно она пнула его промеж ног.

— Прошу прощения, — пробормотал он. — Это был удар ниже пояса.

Хекс снова встретила его взгляд.

— Принято. А сейчас, облегчи себе жизнь и сделай уже, что должен. Так будет лучше для всех.

Она собиралась уйти, но он схватил ее за руку.

— Хекс…

Она не сразу посмотрела на него. И когда она перевела взгляд, на ее обычно сдержанном лице было слишком много эмоций.

— Отпусти, — сказала она. Но не стала вырываться из его хватки.

— Поговори со мной. Ты выглядишь… — Так, как я себя чувствую. — Просто скажи, чем я могу помочь тебе.

— Господи, Мёрдер, — выдохнула она рвано. — Я просто устала. Я… охренеть как устала испытывать боль. Постоянно черные полосы. Всякий раз, как я, наконец, оправляюсь от очередного удара, меня снова сбивает с ног… и в этот раз? С ранением Джона? Эта смерть для нас обоих, если я потеряю его.

Когда Хекс потерла глаза, Мёрдер выругался и притянул ее к себе. После короткого сомнения, она крепко обняла его в ответ. И тогда фантазии покинули его голову, окуная в суровую реальность.

Он потеряет Сару.

Она потеряет Джона.

У них всегда было что-то общее. Очень жаль, что это всегда были травмирующие вещи.

Когда они, наконец, разорвали объятие, Мёрдер сказал:

— Относительно Сары… я поступлю правильно.

— Ты всегда поступаешь правильно, — пробормотала она словно сдаваясь.

Спустя мгновение Хекс отошла, а он зашел в помещение через тяжелую стальную дверь, плотно закрыв ее за собой. Он миновал полки с оружием, запасом непортящихся продуктов, воды и верхней одежды.

Это место было рассчитано на зомбиапокалипсис.

Шагая по туннелю, Мёрдер затолкал руки в карманы позаимствованных брюк, развлекая себя милой мечтой о том, как они с Сарой весело живут в доме Элиу Рэтбуна… разумеется, в его версии реальности они были просто влюбленной парой, проводившей время в антикварной кровати, наслаждающейся огнем в камине, державшейся за руки без особой причины. Но эти мечты смехотворны. Он не мог ожидать, что Сара пожертвует своей научной карьерой ради ночной жизни с вампиром в каком-то отеле.

Ты не знаешь эту женщину.

Но он знал. Он видел ее с Нэйтом. С Джоном…

Она была достойной женщиной.

И, несмотря на его уверенность в этом, в одном Хекс была права. Он не знал, как Сара оказалась в «БиоМеде», как она «обнаружила» ужасные тайные эксперименты. Имела ли она отношение к опытам? Мёрдер не знал, как такое было возможно, но если она врала всем им? Он был в ее мыслях, да… но мог ли он доверять самому себе?

В конце концов, он был безумен.

Дойдя до входа в учебный центр, Мёрдер вбил код, который дала ему Хекс, и вошел в шкаф для канцтоваров. В офисе никого не было — несомненно, плюс — и он не встретил никого на пути в медицинскую зону… еще один бонус, ведь технически ему запрещено появляться на этой территории. Но… к черту запрет… и Тора туда же.

Мёрдер был на полпути в медицинскую зону, когда Сара вышла из палаты Нэйта с подносом из нержавеющей стали в руках, на котором на подставке стояли разнообразные пробирки с кровью.

— Он в порядке? — спросил Мёрдер.

— Ты вернулся. — Улыбнувшись, Сара подошла к нему. — С ним все хорошо. Он хороший парень… вампир. На самом деле, замечательный.

— Что планируешь делать со всем этим? — Мёрдер выдавил улыбку, чтобы не звучать слишком подозрительно. — В смысле, вы взяли кровь на анализы?

— На самом деле, я сейчас отрабатываю одну теорию с раной Джона. Я тут подумала… — Сара нахмурилась. — Где твоя одежда?

Он окинул себя взглядом.

— Э-э… пришлось переодеться.

— Как я тебя понимаю. Жаль, у меня нет своих вещей под рукой.

Он посмотрел на ее лицо, заглядывая в ее бесхитростные золотистые глаза… выискивая намеки на то, что Сара ввела всех в заблуждение… и сердце сказало ему то, в чем он не поверил своему разуму: она исцеляла, а не разрушала.

Рука поднялась к воротнику позаимствованной рубашки, нащупав осколок священной всевидящей чаши.