Сладкая парочка из Никоса и Виолетты с присоединившимся к ним Рорхом обсуждали перспективу сада камней. Никосу удалось достать на фестивале песок змеелюдов, и Виолетта, которая коллекционировала цветущие камни, сделала шикарный сад камней, благодаря его подарку. Рорх загорелся идеей облагородить свои цветущие камни, на кладбище. Но сам песок змеелюды продавали очень редко, в основном готовую продукцию из него. И они решали, как лучше достать еще песочка. Виолетта сходилась во мнении с Рорхом, что того змеелюда — знакомого Никоса — надо привести и показать результат. И еще предложить в обмен цветущие камни, их как раз надо рассаживать, чтобы не старели.

На слегка подвыпившего о'Валинтера насели Сарочка и Пафнутий, убедительно доказывая, что все идеи покупаются за процент от продажи. Гоблин тоже слегка подвыпил, и в нем теперь боролись финансист, полностью поддерживающий мнение жены, и мужчина, в котором проснулась пресловутая мужская солидарность в попытках поддержать и коллегу тоже.

Азалия загнала в угол Кронова и уговорила его стать летучей мышью. Теперь пьяненькая мышь круглыми осоловелыми глазами наблюдала, как деятельная дизайнерша изучает строение крыльев и качество меха на пузе, рассуждая при этом о новом фасоне кожаного дамского пальто на меху.

Манефа же с Марьей беседовали с Лизаветой. Домовая, поняв, что новый комендант вполне нормальный человек, успокоилась и с интересом наблюдала за всей разномастной компанией. Поняла мелкая, что вредность до добра не доводит, и оказалась вполне приличной хозяйственной домовой. Теперь ее больше всего заботило отсутствие жениха. Как оказалось, она с Пантелеймоном специально вредничала, чтобы, по ее мнению, не зазнавался. Ведь в академии он один из домовых был холостой и подходящего возраста, а в главном здании у двух семейств тоже домовушки подрастают. Скоро будут на выданье. А Урсулия сказала, что надо самооценку ему снизить. Когда снизойдет до него потом, чтобы понял, какое счастье ему досталось, и на руках носил! Вот она и доснижалась, привыкла вредничать и уже остановиться не могла, наверное, из-за тех паразитов.

Манефа задумчиво почесала бородавку на носу.

— А чевой-то ты, девка, всё в академии жениха-то ищешь? Чай, тама клин не сошелся. Вона смотри: у Сары в таверне два домовика — братья, погодки. Холостые и при капитале. У Азалии, конечно, холостой домовик, но такой с претензией, да и в возрасте. Характер как у тебя давеча был, превредный. Говорит, что служит Азальке вдохновнюком, прости сущий, слово-то какое противное.

— Вдохновителем, наверное, — захихикала Марья.

— Да один пес. — Манефа махнула рукой. — Лизке точно не подойдет. А если еще по знакомым пошукать, то женихов наберем… много, в общем! А ты всё «академия», «в академии»…

Лизавета раскраснелась от таких перспектив и, пригубив немножко настоечки на иорке, Сариной фирменной, заблестела глазками. Марья тоже чуть-чуть попробовала, чтобы не обижать хозяйку. Настойка была шикарная, бархатно-медовая, с согревающим горло послевкусием каких-то секретных пряностей.

— Значит, ты, Ауховна, теперь свахой будешь? — подколола она кикимору.

— А и буду! Все равно пока не занята. У меня-то студенты не избалованные. Знают, что на экзамене так могу травки зачаровать, что все лебедой казаться будут, — фыркнула она.

— А как сватать будем? Надо же знакомить. — Марья недоверчиво смотрела на комендантшу природников. — Я вот сколько у Сары бываю — ни разу домового не видела.

— У нее тут семья. Отец с матерью да два сына, как раз нужного возраста. Таверна большая, один домовой не управится. А тебе их видеть и не следует, хозяйка видит. Ты посетитель.

— Но ведь Пантелеймон везде со мной бывал, и Лиза вот с нами сидит?

— Так им положено со всеми общаться, расы знать, привычки всех подмечать. Им же с разными студентами работать, тут практика нужна. В таверне домовые с посетителями не общаются, тут прислуга есть. В общежитии прислуги нет, студенты всё сами, и надо следить, чтобы своей магией нестабильной казенное имущество не попортили! Хорошие домовики, хозяйственные. Я с их родителями побеседую, потом знакомиться придем.

Потихоньку дело двигалось к вечеру, а праздник — к завершению.

Вырвавшись от Азалии, улетел летучей мышью Кронов. Комендант Пыжик, галантно раскланявшись и пояснив, что такое количество девиц надолго оставлять без присмотра нельзя, тоже собрался уходить. И удалился, забрав о'Валинтера, так как собирался добиться от того как-то повлиять на студентов-артефакторов. Эти личности, изображающие под окнами бытовичек соловьев и мартовских котов (определения адаптированы под земные реалии), порядком ему надоели.

Марья, вспомнив про своих «изобретателей диафильмов», тоже засобиралась. А еще у нее было одно важное дело. Накрутить хвост одному наглому кошаку, по совместительству командиру гарнизона пятого сектора, ибо нефиг!

Дни тихонечко летели своим чередом, как осенние листья. Поздняя осень в этом мире оказалась не менее красивой, чем ее начало. Как объяснила Марье Виолетта, у каждого сезона есть свои цветущие растения, даже зимой в снегу расцветают морозники. Так что и сейчас среди голых ветвей с облетевшей листвой то здесь, то там мелькали ветви с гроздьями голубых, белых и лиловых соцветий. Если добавить к этому ворохи разноцветной листвы на земле и поздние ягоды на кустах, то прелесть глубокой осени не навевала печали об уходе теплых деньков. Даже низкое небо с дымчатыми тучками, иногда разрождающееся непродолжительными, но сильными дождиками, казалось контрастным дополнением к этой феерии осенних красок пейзажа.