Барон коротко усмехнулся.

— Не уверен, — сказал он и замолчал.

Я не тревожила его своим любопытством. Пока Высший, хмурясь, рассматривал столешницу, сосредоточенно вглядываясь в одинокую крошку хлеба, будто она таила ответы на все его вопросы, я рассматривала Барона, все больше поражаясь тому, насколько же он странный.

Предупреждающий тонкий свист чайника спугнул мое любопытное созерцание.

— На Потухшем острове идут дожди, — говорил Высший, пока я заваривала чай и рылась в шкафчике, разыскивая печенье. — Вероятно, причиной этому послужила моя работа с барьером. Не так давно я заметил в нем трещину…

Я резко обернулась, расплескав кипяток по полу, но даже не обратив на это внимания.

— Защита порой истончается, это не опасно, если вовремя заметить и исправить, — поспешно заверил меня он. — Раз в пару сотен лет, быть может реже.

— Вы исправили? — спросила я с замиранием сердца. Если вдруг окажется, что барьер, возведенный Высшими и защищающий наш искалеченный обломок земли от полного выгорания в бесконечности, скоро треснет… Что ж, проблема с проклятием уже не будет казаться настолько страшной. В скором времени мы все всё равно умрем.

— Исправил, хотя сил ушло много. Этот участок возводил не я. — Барон нахмурился. — Возможно, будь Рассах сейчас жива, проблем бы не возникло.

— А она мертва?

— Спит. Очень крепко спит, можно сказать — мертва. — Он хмыкнул. — Временно.

Я попыталась представить себе это, но воображение упорно рисовало застывшее лицо господина Тартена — для меня результат «временной» смерти выглядел примерно так.

Картина не вдохновляла.

— Но вы все исправили и нам уже ничего не грозит? — дотошно уточнила я.

— Да.

— Спасибо.

— О, — он небрежно махнул рукой, — не стоит. Ты меня уже отблагодарила.

— Когда это? — я совершенно точно не помнила за собой ничего такого. В смысле, благодарить его мне доводилось, но точно не за обыденное в его понимании спасение мира.

— Когда впервые поделилась со мной своей жизнью после изматывающего укрепления барьера.

— А…

Стала ли я чувствовать себя лучше, узнав, что у нашей первой встречи и первого же жуткого питания такая уважительная причина? Совсем нет.

Угроза разрушения нашего неказистого мира уже давно устранена, а от необходимости терпеть общество Высшего меня до сих пор так и не освободили. А самое ужасное — меня это уже не сильно-то и беспокоило.

Все же правду говорят: человек способен привыкнуть ко всему. Даже к чудовищу из легенд.

— Но я не уверен, что погодные аномалии — нормальное явление для Потухшего острова, — продолжил Барон, не обратив внимания на мое замешательство. — Дожди не прекращаются уже неделю. Лавовые жилы потухли, если земля станет пригодной для растений…

— Почему это плохо?

Высший пожал плечами:

— Это неплохо. Вероятно, — он поморщился. — Но мне приятно было думать, что в этом изменчивом мире есть хоть какое-то постоянство. Теперь его нет.

— Но если Потухший остров будет пригоден для жизни, значит, появится новая земля, расширение территорий…

— Ни велари, ни тем более люди не осмелятся там поселиться, — оборвал мои радостные размышления Барон. — Даже если не брать во внимание, что путь к острову лежит через владения морских ведьм, близость барьера пагубно влияет на живые организмы. Остров просто некому заселять.

— Почему это?

Я двигалась непозволительно медленно, и это раздражало меня саму. На то, чтобы накрыть стол для простого чаепития, мне понадобилось в два раза больше времени, чем обычно.

— Раньше это был материк. До… Излома. Но во время возведения барьера что-то случилось, Рассах не смогла захватить его весь и достаточно жестко отрубила большую часть, что привело к непоправимым последствиям. Остатки материка, тогда уже названные островом, впитали излишки темной магии, земля стала погибать. Мы все наблюдали за этой завораживающей и невероятной борьбой жизни с губительной силой Рассах. Недолго я верил, что остров сможет выправиться, но близость барьера сделала свое дело — некогда плодородные земли омертвели. После мы пытались возродить остров. Завозили на него людей, продовольствие, но ничего не выходило. Люди сходили с ума за один сезон.

Я поежилась и упрямо заметила:

— Это было раньше, но сколько времени уже прошло. Может, Излом, наконец, оправляется от случившегося. Может, все налаживается. Нас ждут светлые времена.

Барон рассмеялся. Не обидно, а будто с облегчением.

— А ведь ты правда в это веришь…

Я смешалась, не смогла найтись с ответом и просто пожала плечами — верю, да. Ну право слово, что в этом такого? Зачем смотреть на меня с таким исследовательским интересом? Чуть ли не с восторгом? Наивных дурочек он раньше, что ли, не встречал?