Стараясь отвлечься, Лиретта рассматривала выстроившихся напротив слуг. Среди них затесалась и Этель. Встретившись с ней взглядами, камеристка вымученно улыбнулась и поспешила отвернуться. Похоже, ее маленькая месть по непонятному поводу провалилась. И это несказанно радовало Лиретту. Ошибки надо прощать или исправлять.

А дальше все закрутилось, завертелось… Лиретте показалось, что она очутилась на какой-то ярмарке, где уличный балаган показывал представление. Ее выдернули из толпы прямо на сцену и используют в качестве девочки для битья в юмористической постановке. А это реагирует именно так, как нужно артистам, выставляя себя в идиотском свете.

В воротах показался автомобиль сенатора, если это чудо техники можно было так назвать. Бронированный монстр походил на орудие времен до Катастрофы и вызывал странный трепет. Лири никогда не видела ничего подобного и застыла, с удивлением разглядывая транспорт сенатора. Она даже перестала волноваться по поводу того, что скоро увидит Джандетто Вейлума, все ее внимание переключилось на странное средство передвижения.

В свете недавних терактов не было ничего удивительного в том, что сенатора сопровождал эскорт. Самоходные устройства с причудливо оттопыренными штативными «ножками» по бокам весьма устойчивы к опрокидыванию и неплохо выдерживали подрыв мин, а сверху напоминали колесницы с бойницами. И люди, сидящие на них, только выглядели невооруженными.

Бойцов окружала призрачная пленка, отдаленно напоминающая купол, если смотреть на него со стороны, но во много раз тоньше. Схожим образом была защищена и центральная машина, сочетающая громоздкую надежность и элегантность, свойственную ушедшей эпохе. Почти антикварная модель с узкими окошками-бойницами, затянутыми непрозрачной снаружи пленкой, довольно тихо подкатилась и замерла. Раздался глухой свист спускаемого воздуха. Пленка чуть пошла рябью, а затем несколько тоненьких ручек отделились от дверей и прошили ее. Манипуляторы как будто бы растягивали отверстие в плотной ткани, все время норовящей стянуться обратно. Наконец, дыра стало достаточно большой.

Дверь откинулась вперед и вниз, превратившись в лестницу. Первым вышел русый мужчина в темных очках, держащий в руках туго набитый портфель. Следом за ним показался и сам сенатор. Лиретта невольно сравнила его с сыновьями. Похоже, фамильными у Вейлумов были носы и волевые подбородки.

Джандетто выглядел старше своих лет. Волосы тронула седина, а на лице проступили те глубокие морщины, которыми порой так гордятся старые святые отцы. Лицо Вейлума вызывало ощущение доброты и какой-то утраты, состоявшейся в прошлом, делающей его взгляд нестерпимо грустным и удивительно мудрым. С первого мгновения его хотелось слушать. Орлиный профиль мелькнул всего на миг в дверях, а после, без стеснения согнувшись, мужчина ступил на лестницу. Чья-то тонкая рука протянула сенатору его дипломат. Вейлум замер, протянув другую ладонь и требовательно глядя в глубину салона. Наконец, он принял вторую сумку и уверенно двинулся вниз.

Не отставая от него ни на шаг, следом ринулась миловидная барышня, как и первый вышедший, носящая очки. Ее отличал низкий рост, который она явно пыталась компенсировать высокой платформой туфель и роскошной прической в манере конского хвоста. Спустившись, она проигнорировала запоздало протянутую русым мужчиной ладонь и встала рядом с главой семейства, мягко забрав у него свою сумку.

Несколько секунд брови сенатора были сведены, и он строго смотрел на встречающих его членов семьи и слуг. Стоящий рядом очкарик чуть-чуть отошел и выудил из кармана портсигар, с тоской осматривая его. Острый и холодный взгляд Джандетто на мгновение остановился на нем, отчего тот вытянулся и спешно спрятал вещицу обратно.

Наконец, Джандетто обреченно вздохнул.

— Я все еще не могу перестать думать о моих согражданах, погибших в двух последних терактах. А вы уже дурачитесь, да? — кажется, в этот самый момент сенатор неотрывно смотрел на Лиретту.

Лири не нашлась что ответить. Она понимала, что выглядит ужасно. И в то же время шпионка знала, что нет ничего хуже оправданий. Что она ими покажет? Что прислуга может ей вертеть как душе угодно? Что не знает правил этикета? Что?!

Лучшим выходом было смиренно промолчать и уставиться в землю, что Лири и сделала. Главное не вызвать гнева сенатора, а завоевать его расположение можно и позже.

— Это правильно, на самом деле. Жизнь не должна останавливаться, несмотря ни на что. Я рад вас видеть, детишки. Пойдемте внутрь.

Выдохнув с облегчением, Лиретта покорно пошла вслед за Риком. Кажется, буря миновала. Или это только затишье перед грозой? Кто знает, что на уме у сенатора. Одно ясно точно: появление ее, Лиретты, в жизни старшего сына не осталось незамеченным.

Хвост тридцать седьмой.

Неудачные козни Этель

Странное чувство преследует Логана с утра. Когда просыпаешься и не хочешь вставать, чтобы случайно не разбудить маленькую девочку, спящую рядом с тобой на полу. Теплое существо с холодными лапками дремлет, свернувшись клубком, но с радостью прижимается ступнями, если твои ноги оказываются рядом. Солнце уже заглядывает в окно, но она, кажется, не хочет просыпаться. И ты не хочешь нарушать ее сон. Минуту, другую, третью. На сердце умиление и желание послать всю работу в Бездну. До завтрака еще пятнадцать минут и, кажется, ты готов отнести ее на руках…

И вдруг вспоминаешь, что она не спит. Потому что не может. И стоит тебе замереть в этом понимании, как она так хитро оборачивается через плечо и говорит:

— Доброе утро.

Логан поднялся, стыдливо улыбаясь, и принялся одеваться. Шарлотта вылезла следом, на глазах обрастая одеждой. Из-под юбки выскользнул длинный металлический манипулятор, с помощью которого она практически мгновенно застелила свою кровать.

— Доброе…

— Тебе ведь хорошо от того, что я рядом? — милым голосом спросила механическая девочка, заглядывая в глаза.