Я иду. Просто иду. Мне хорошо идти. Со мной моя музыка, плейер в кармане, играет Banderas – «This is your life».

Я один. Мне так лучше. Так легче. Не одинок, просто один. Мне так хорошо.

Мир вокруг – как музыка, что играет в наушниках: загадочен и прекрасен.

Троллейбус. Старый. Они все такие, как будто они выходят с завода уже старые. Винтажные.

Сажусь на заднее сиденье и еду.

Куда? Я не знаю…

Я скучаю по нему, по тому парню в зеленом бушлате.

Он уехал на троллейбусе.

Куда?

Я не знаю…

Когда я слушаю музыку из моего прошлого, то…

Не сразу, но я оказываюсь там.

На тех улицах. В том себе самом, каким я был. С тем солнцем, которое светило тогда, или с дождем, который шел…

А иногда я оказываюсь с теми, с кем когда-то был…

Но очень часто один.

Только один…

Рислинг закончился.

Часы неумолимо близятся к следующим суткам.

Все спят.

Стук пальцев по клавиатуре на экране. На стеклянном экране.

Музыка в телефоне через наушники дает пищу мозгу для эмоций.

Они медленно выливаются в слова черным текстом на белом фоне.

Мысли мечутся по прошлому в поисках того, что затронет магические струны несуществующего инструмента души, и муза прилетит и нашепчет что-то в ухо без слов. И снова красиво и необычно слова лягут так, что не захочется ничего менять.

Что в этот раз?

Тишина.

Ушла.

Улетела и не хочет рассказывать сказочные и волшебные истории.

Приревновала.

К рислингу.

Муза. Она такая.

Ревнивая…

Светящиеся отрезки зелёного цвета сложились незамысловато в цифры времени допотопных электронных часов. Яркие. В темноте. Мешают, когда хочется спать. Светятся.

Холодильник, стиральная машина, плита и мусорное ведро в глубине изгиба кухонной столешницы.

Мои соседи.

Две кошки приходят на свои места рядом с моей головой: на диване и на низком журнальном столе, который сразу за ним.

Мои кошки.

Окно открыто. Лето. Звуки шоссе не смолкают, и я вздрагиваю, когда монотонный гул мегаполиса разрывает рев мотора мотоцикла, проносящегося по пустеющему шоссе.

Ночь наступает.

Надо лечь так, чтобы кошки не мешали хвостами и лапами, повернуться спиной к ярким цифрам часов и постараться заснуть, пока утихающий город снова не вздрогнет от рева почти летящего над дорогой мотоцикла.

Моя ночь.

00:33

– Ты меня не любишь, – сказала с упреком.

– Я люблю тебя сильнее, чем раньше, – его голос не давал ни малейшего сомнения, что это было неправдой.

– Мне страшно, – произнесла тихо, глядя куда-то вниз. Глаза были пустые.

Он не обратил внимания на ее слова и промолчал в ответ.

– Я боюсь их, – прошептала только губами, и голос стих на последнем слове.

– Кого? – с раздражением, ловко скрываемым нежной интонацией, спросил ее.

– Я говорила тебе…

– Перестань! Отдохни, а лучше – выпей таблетки, они же тебе помогают, – сказал и попытался заглянуть в ее опустошенные переживаниями глаза, немного склонившись, чтобы их глаза оказались на одном уровне. Он был выше.

Она увернулась от объятий и отошла от него, повернувшись к нему спиной. Ссутулилась еще больше и обхватила себя руками, как будто замерзая от холода.

Ее настроение… Оно менялось в последнее время. Вот уже несколько дней она была отрешена и замкнута в себе, но ему проще было принять это за временные трудности. Он полагал, что все просто и ей надо выпить таблетку успокоительного. Или две, а лучше три. Все пройдет…

Он уже был готов уйти из дома навстречу многочисленным делам. Потянулся к ней, привычно пытаясь поцеловать и обнять. Она холодно ответила на его поцелуй, стерпела объятия, глядя в сторону. Надела наушники и пошла к бассейну, включив музыку на миниатюрном плеере. Таблетку пить не стала.

Он возвращался домой после насыщенного событиями дня. Светлое по-летнему небо и ярко-оранжевый с розовыми облаками закат мелькали между соснами и холмами, среди которых изогнутая, как змея, дорога вела его к любимому и уютному дому.