Шрифт:
Все время в пути, в движении — увидеть, разобраться, понять мир, так мало похожий на русский по укладу, обычаям, быту, по человеческим характерам...
И вдруг — в неожиданной встрече, в живом разговоре, в каком-то поступке, душевном движении открыть сходство, близость с нашим, русским — азарт поиска, размах и щедрость в простом человеке, гостеприимство, доброжелательность. Однако ж деловитости, умению ценить свое и чужое время нам, русским, стоит поучиться!
Поездка по трансамериканской железной дороге и ее ответкам в Колорадо и Калифорнию на разработки золота. Не легкая прогулка, а тщательное знакомство, осмотр до мельчайших подробностей добычи рудного золота из кварца — из этих руд добывалось на сто миллионов долларов в год!
А посещение серебряных рудников! Казалось, рудничным коридорам конца не будет! Тут очень пригодилась бутинская выносливость, таежная тренировка, пешие переходы через хребты и мари Забайкальского Севера!
А спуск в глубочайшие копи подземных выработок в скрипучей шахтерской клети — минуты приятного, но щемящего волнения!
Он побывал в гостях у знаменитого престарелого уже Брайана Юнга на берегах Соленого озера. Его царство уже клонилось к упадку, и немало подивился Бутин противоречию между несусветицей религии мормонов, их угнетенностью плутами и фанатиками — и ухоженностью здешних полей и процветанием скотоводческих ферм.
Давний знакомец Бутина фабрикант Фокс — они впервые встретились в запозапрошлом году у московских купцов Морозовых — пригласил сибиряка посетить огромные предприятия, дающие миллионы метров отличного сукна, успешно конкурирующего с английскими тканями.
При посредстве русского военного атташе генерала Горлова Бутин был допущен на оберегаемый от чужих глаз механический завод Картрайта в Бруклине. На этом заводе, по секрету сообщил генерал, выполнялся заказ русского правительства на двадцать восемь миллионов патронов!
Не только в горное дело, а в самую суть американского предпринимательства пытливо вглядывался наблюдательный и мыслящий нерчуганин, бывая везде, где только возможно, и беседуя со всеми, кто знал дело и мог утолить его любознательность.
Поездка русского не осталась незамеченной американцами. Неожиданно для себя он оказался на короткое время в центре внимания американской прессы.
Вот что писала о нем одна из нью-йоркских газет:
«Русские горные инженеры изучают американскую золотую промышленность. Неустанное любопытство, поразительная проницательность, глубокая осведомленность, практический подход — вот наша оценка деятельности русского Бутина, путешественника, инженера, предпринимателя».
Если бы американские репортеры сумели заглянуть поглубже в мысли русского гостя! Если бы догадались спросить: «А кого вы считаете своими учителями? А каковы ваши взаимоотношения с сибирской ссылкой? А какова главная цель вашей предпринимательской деятельности? И как вы расцениваете политику вашего правительства в Сибири? И не сочувствуете ли вы демократическим силам вашей страны?»
Может, и спрашивали? Бутин на этот счет нигде не обмолвился!
В «Санкт-Петербургских ведомостях» в июле того же года появились первые бутинские путевые заметки. Они посылались оттуда, из-за океана, с «места событий». Бутин брался за перо, переполненный впечатлениями, не остывший от поездки, встреч с людьми. Он садится за стол в удобном чикагском отеле, пристраивается к тумбочке в какой-нибудь незамысловатой гостинице крошечного городка. Или, ночуя в конторе рудника, использует бюро какого-нибудь служащего. Или, получив приют в попутном ранчо, подсаживается к подоконнику. И пишет свои «Письма из Америки».
— Пишите обо всем так, как вы видите и понимаете, — напутствовал его перед отъездом Валентин Федорович Корш. — Пусть горькое будет горьким, а верное верным.
Тогдашний редактор «Санкт-Петербургских ведомостей» был человеком независимых взглядов, натурой благородной, правдивой. И весьма неугодной высшим сферам.
Это была пора неудержимо бурного развития Штатов. Все в этой стране росло, развивалось, увеличивалось, расширялось, удлинялось, прибавляло на глазах. Выпуск стали, сборы хлебов, длина железных дорог, численность населения.
«В Америке, — писал Бутин, — все стороны общественной жизни неудержимо стремятся вперед, захватывая, путая и безжалостно коверкая на своем пути многое хорошее из старого житья-бытья... Путешественник собьется с толку и легко растеряется в хаосе идей, взглядов и убеждений, господствующих в Америке. За океаном много хорошего дают семена, приносящие в Европе разве только шишки да фиги, но вместе с тем в Америке иногда плохо идет то, что приносит у нас добрый плод... Америка — страна далеко не установившаяся, и всякое предсказание, что ее ожидает, будет по меньшей мере смелым...»
Он не проходит мимо технических чудес Америки, но смотрит на прогресс Штатов не только глазами «русского горного инженера», но и глазами русского гражданина, сына своего отечества.
Дешевку, пошлость, показное, ничтожное, размалевку, декорацию замечает мгновенно. И не принимает.
«В весьма роскошных залах (гостиниц) вы можете, независимо от ваших комнат, принимать гостей или наслаждаться кейфом. Тут собираются дамы и угощают вас музыкой. Впрочем, часто с фальшивыми нотами. Вечером устраиваются танцы, в выполнении которых нет ни жизни, ни грации».