Тормеан успел заметить, как на поясе Вейаренн блеснули короткие металические пластины... как они разошлись в стороны.

Только не это...

Он не успел бы подняться, вцепиться руками в эти пластины, не позволить Вейаренн отпустить их. Но её ударило в спину... Тормеан успел ещё подумать, что может и промахнуться... не успеть поймать её руки.

Боль. Страшная боль в локтях.

* * *

Охранники. Лица вокруг. Душ... проклятая автоматика... борется с пожаром.

Вейаренн упала прямо на него. Голова девушки упиралась в его плечо; к немалому удивлению Тормеана, он сумел вцепиться в её большие пальцы; прижимал их к пластинам. Держать оказалось непросто.

Возвращается слух. Идиоты... сейчас приподнимут её, оттащат в сторону... и всё. Тогда - всё.

– Нет...

– Тормеан... "Теареан-то*... вы живы? Сейчас мы уберём...

– Нет!
– крикнул Тормеан.
– Не трогайте! Не трогайте её!

Вместо крика - хрип. Громкий, но хрип. Только бы не перепутать. Только бы не перепутать коды.

– Красный... красный код! Пять! Красный код пять! Не трогайте её, не шевелите! "Мёртвая рука"!

Сорвал голос. Но, кажется, услышали.

Замерли.

Аверан. Склоняется над ним. Жива. Везёт ей... она была ближайшей мишенью.

– Тормеан...

– Скажите всем...
– сил на голос нет, только хрилый шёпот.
– Пусть уходят. У неё... мина. Я держу. Сил... мало... не знаю, сколько выдержу.

Бледнеет.

– Оружейник!
– говорит в свой браслет.
– Красный код пять, один и два. Немедленно эвакуировать всех, кто в здании. Скорую, сапёров, срочно!

Душ выключили. Какое счастье.

– Держитесь, Тормеан...

– -

– Ори, ты слышишь меня?

Хорёк.

– Да...

Ноют пальцы. Ноют ладони. Скоро совсем онемеют.

– Не шевелись. Нам нужно полминуты... мы поможем тебе, поможем держать. Кто-нибудь, боковой снимок.

Дыхание. Не своё, чужое. Вейаренн... жива? Да... жива, точно. Голова кружится. Запах... ну да, при таких ранениях происходит выброс "духов" феромонов... фактора Фаттана-Мессе, названий много. И больше всего желез, где сейчас вырабатывается фактор - на голове, ладонях, пальцах рук. А он сжимает её руки... носом почти что упирается в её затылок. А раз чует "духи", значит, блокада не справляется. К тому же болевой шок.

Он плывёт... плывёт по лугу. Запах цветов. Тонкчайшие ароматы... как приятно.

– Ори... тебе плохо? Отвечай.

– Мне хорошо, Эгаисс.

Лицо Хорька каменеет.

– Подводите, подводите под него... под обоих. Ори, не до шуток. У тебя что-то со зрачками.

– Ты ещё не понял?
– говорить оказывается легко и просто. Эйфория... ощущение, что вот-вот взлетишь в воздух. Фактор действует. Проклятье.
– Я не могу не дышать.

– Не закрывай глаза! Маску, быстро! Ори, терпи, будет больно.

Укол... да, действительно больно. Проходит десяток секунд... холодно, становится холодно. Зрение вовращается в норму, беспричинная радость проходит. Кто-то опускает ему на лицо маску. Теперь - почти ничего не видно.

– Эгаисс, она жива...

– Знаю. Так... поднимаем.

Успели что-то подвести под них обоих. Что-то плоское и очень твёрдое.

– Нашли контакты?

– Нашли. Ещё десять секунд. Тормеан, держитесь, мы быстро.

Время ползёт медленно. Ощущается, как что-то перемещается поверх живота... руки совсем не чувствуются.

– Подключили. Проверяем сигналы... Всё, можно её приподнимать. Кто-нибудь, держите её руки.

Лёгкий стон.

– Эгаисс, она...

– Мы сделали ей укол. Она спит, Ори. Не шевелись... Сейчас...

Щелчки.

– Готово. Уносите её... медленно, без толчков. Вот так.

Тессегер-Лан-Таэр, Малая Башня, зал Неба, 1286 н.э., Техаон 7, 22:00

Он смог усесться. Огляделся... страшно. Кругом - брызги крови. Кому-то сильно не повезло. Разбитая мебель, бело-серая каша на полу. Пока эксперты тщательно всё не осмотрят, уборки здесь не будет.

Всё ноет.

А голова... работает, как часы. Даже страшно. Соображается легко, кристальная ясность.

– Кто-нибудь убит?

– Да, Тормеан. Двое. Секретарь, заместитель "Тессен Верайе". Тяжело ранена глава ММТ. Прочие не пострадали.

Он осознал, что говорит с Аверан. Двое охранников помогли ему подняться на ноги. Костюм... всё ещё как новенький. Хорёк будет доволен. Правда, ощущение, будто по тебе прошёлся полк солдат, туда и обратно. И лицо - всё в ссадинах.

– Что теперь?