Лицо Александра Никаноровича осветилось счастливой улыбкой, и он припал губами к сжатым ладоням дочери.

– Я буду этому только рад, - прошептал он дрожащими губами.

Тут Леся уже не выдержала и упала ему на грудь.гхяжфю Слезы катились по ее щекам, падая на тонкую ткань покрывала, и превращались в мокрые капли. Леся плакала тихо, почти беззвучно, но при этом ее тело сотрясалось так, будто она рыдала навзрыд. Вскоре она почувствовала, как папины руки накрыли ее спину и стали медленно гладить. Вверх-вниз, вверх-вниз… Леся прижималась к папиной груди и чувствовала, как вместе со слезами очищается ее израненная душа.

Пока Леся была у отца, Денис решил не сидеть без дела. Сначала он нашел мужской туалет, где умылся, почистил пальцем зубы и пригладил непослушные темные волосы, которые после ночи на неудобной больничной подушке топорщились в разные стороны, как иголки у дикообраза. Правда, все равно Денис остался недоволен своим отражением в зеркале. За последние несколько дней без бритвы и нормальных гигиенических принадлежностей он, скорее, стал походить на человека без определенного места жительства, чем на состоятельного бизнесмена, кем до сих пор изо всех сил пытался казаться. А еще он мечтал избавиться от той потертой кожаной куртки, которую они нашли в каморке, и снова облачиться в любимое драповое пальто с высоким воротником, но пока оставалась опасность слежки, решил, что рисковать будет глупо.

Затем Денис немного поболтал с Марьей Васильевной, дежурившей на посту, и, углядев у нее тарелку сырников, выпросил немного для них с Лесей. Добрая медсестра с радостью поделилась с ним и в придачу дала еще и пару пакетиков чая. Чайник с горячей водой он нашел в коридоре, и в итоге получился очень даже неплохой завтрак.

Вернувшись в палату, Денис разложил завтрак на тумбочке, и принялся ходить из угла в угол, размышляя то о новой загадке, то о том, что ему в баре сказал Боря. “Интересно, где искать среднюю из трех сестер? И что это вообще за три сестры? Непонятно… Да, значит, чувства есть не только с моей стороны, но и со стороны Леси? Навряд ли бы Боря сказал это просто так, они ведь все-таки давно дружат… Будь выше… Что значит “будь выше”? Это в прямом или переносном смысле? А Леся, наверное, не привыкла выставлять напоказ свои чувства. Получается, я ей тоже нравлюсь? Может, стоит сделать первый шаг?”

За этими мыслями он и не заметил, как подошел к двери, которая неожиданно распахнулась, и на пороге возникла Леся, ойкнувшая от испуга.

– Блин, напугала… Нельзя же вот так резко, - выдохнул Денис, держась за сердце.

– Прости, я тебя не заметила!

Вглядевшись в ее лицо, Денис заметил, что печальная бледность ушла, и щеки Леси снова приятно порозовели, правда, вместе с этим у нее немного покраснели глаза и кончик носа.

– Ну что, как папа?
– спросил он.

– С ним все хорошо, чувствует себя намного лучше.

– Вы поговорили?

– А что, сильно заметно?

Леся прошла мимо него и заглянула в зеркало, висевшее на стене. Денис с улыбкой наблюдал, как она внимательно рассматривает себя в профиль и анфас и будто поправляет несуществующий макияж. Все-таки девочки всегда остаются девочками, даже если на них джинсы и бесформенные рубашки, подумал он.

– Немного заметно, - сказал он, облокотившись плечом на больничную белую стенку рядом с зеркалом.
– Надеюсь, теперь тебе стало легче, и ты больше не будешь себя ни в чем винить?

– На самом деле, нам давно нужно было поговорить, и я рада, что это все-таки произошло, - призналась Леся, переводя на него взгляд.
– Правда, повод получился не самый приятный… Но я обещала, что теперь буду звонить и навещать его каждый день.

– Правильно. Я считаю, что хорошо то, что хорошо кончается. Кстати, - улыбнулся он и указал на тумбочку с сырниками и стаканчиками с чаем, - прошу к столу. Наш скромный завтрак.

– Ого! Где ты все это раздобыл?
– удивилась Леся и подошла к тумбочке.

– Места знать надо, - подмигнул ей Денис.

Подкрепившись, они вышли из больницы в темное питерское утро. Оставаться там уже не было смысла. Александр Никанорович уснул, а медсестра принялась готовить палату, в которой они ночевали, к приходу новых пациентов.

Поздней осенью солнце в Петербурге вставало все позже и позже, а иногда и вовсе не показывалось из-за плотной пелены мрачных облаков, будто и не существовало его. Денису казалось, что ничего не изменилось с вечера. Улицы до сих пор освещали трудяги-фонари, все также дул пронизывающий сырой ветер, только вот по тротуарам теперь брели не туристы и праздно шатающаяся молодежь, а простые рабочие и служащие, торопливо шагающие к новому рабочему дню - все как один хмурые, укутанные в несколько слоев шарфов и живущие ритмом музыки, звучавшей в наушниках.

Леся и Денис шли куда глаза глядят, а глядели они прямо перед собой - на Литейный проспект, который простирался аж до станции метро “Владимирская”. Обсуждали загадку и пытались подобрать варианты ее решения, но вскоре переключались и говорили о больницах и врачах, вспоминали забавные случаи из жизни. По дороге им то и дело попадались мусорщики и дворники, приводившие в порядок просыпающийся город, но неожиданно в одном из них Денис разглядел их с Лесей старого знакомого.

– Смотри, это же дядя Вася!
– он указал на пожилого мужчину возле чугунной арки, ведущей во двор-колодец.