— Ну ладно. Пойду я. Спокойной ночи, — сказала Айями, встав.

— И тебе, — отозвался Айрамир, прервав свое занятие.

Посмотрел вопросительно и, поймав ободряющую улыбку Айями, неуверенно ответил тем же.

Добрые отношения разрушить легко, а восстановить непросто. Но когда сделан первый шаг, тяжесть падает с плеч, и не мучают угрызения совести.

Этим вечером Аяйми уснула с легким сердцем и с улучшившимся настроением.

Айрамир установил ставни быстро и со знанием дела. Прибил петли с улицы и укрепил засовами изнутри, в квартире. Выбрал время, когда вечерние сумерки жидковаты, а свет даганских фонарей неярок. И соблюдая конспирацию, припадал на левую ногу, чтобы любопытные горожане приняли издалека за своего.

Эммалиэ увела дочку к знакомым в гости и заодно по делу — примерить зимнюю кроличью шапку.

— Не разувайся, полы холодные, — предупредила Айями, впустив парня в квартиру.

— Ничего тут у вас. Обжито, — сказал он, обойдя жилище. Глянул мельком на домашний огород Эммалиэ в тазах и ведрах и на Люнечкины игрушки, кинул взгляд на фотографию с комода, зато присмотрелся к нибелимовому светильнику.

Айями нервно сглотнула. Хорошо, что она заранее спрятала в кладовке изобилие съестных припасов, дарованных господином подполковником. Не то парень пожалел бы, что вступился за неё перед Сиоремом.

Прикрепив ставни, Айрамир заодно починил хлипкий рукомойник и поправил дверцу покосившейся тумбочки. А вот шаткий стул забрал, чтобы отремонтировать без спешки на своей территории. И к возвращению домочадцев показал, как пользоваться ставнями, не выхолаживая жилье.

— Замечательно, — сказала Айями. — Досочка к досочке. Ровненькие, гладкие. И ни щелочки. Молодец.

Айрамиру польстила похвала.

— Проще простого, — отмахнулся он небрежно. — Обращайся, если что.

И Эммалиэ отметила, что ставни — основательные и добротные, а конструкция продумана так, что с улицы не представляется возможным снять створки с петель и забраться в квартиру.

— Парень не воевать должен, а строить. Возводить. Руки-то у него золотые, и голова варит, — поделилась своими размышлениями с Айями.

Так-то оно так. Но какой путь выберет Айрамир?

Решать ему.

Как представился случай, отправилась Айями в больницу. Обстучала снег, налипший к сапогам, и вошла в безлюдный холл.

Крыльцо пустовало: то ли выздоравливающие даганны разбрелись по палатам, то ли всех пациентов вылечили, и они разъехались по гарнизонам. Скучающий дежурный при входе проводил посетительницу пристальным взглядом.

— Ну, здравствуй. — Оторвав голову от записей, Зоимэль поднялась из-за стола, и женщины обнялись. — Давненько тебя не видела. Как жизнь?

Айями вынула из сумки пустые упаковки из-под лекарств.

— Вот. Принесла, как договаривались.

Реакция врачевательницы вызвала недоумение. Женщина приложила палец к губам и потянула за собой.

"Могут прослушивать" — написала на листке и добавила: "Даганны".

— Присаживайся, — сказала как ни в чем не бывало, и Айями машинально опустилась на предложенный стул, вникая в суть прочитанного. И огляделась с подозрением по сторонам, выискивая подслушивающее устройство, хотя смутно представляла, как оно может выглядеть. Должно быть, спрятано в шляпке гвоздя или в плафоне.

Врачевательница протянула листок с карандашом, и Айями написала: "Откуда вы знаете?", показав пальцем на ухо.

"Сделала выводы. Наблюдала" — ответила Зоимэль строчкой ниже. — "Не молчи, иначе они заподозрят".

Айями представила, как на другом конце невидимой линии сидят даганны в военной форме и в наушниках, а бобины магнитных лент крутятся лениво, и каждое слово отпечатывается на узкой нескончаемой полоске. Представила — и растерялась. И о чем прикажете говорить? Не об Айрамире же.

"Нас слышат, но не видят" — подбодрила Зоимэль.

— А-а… выглядите неважно, — сказала Айями первое, что пришло в голову. — Вам бы отдохнуть, отлежаться.

— Какое там. Помимо прочих проблем у пятерых пленных выявлены признаки запущенного туберкулеза. Г'Оттин… военный врач подтвердил диагноз. Больных освободили от работ и поместили в отдельную камеру. Но это пустые меры предосторожности. Не знаю, что и делать, — покачала головой Зоимэль.

— Почему?

— Необходимы лекарства. Необходим уход. Болезнь неизлечима и заразна. А даганнам не нужна обуза.

Айями оглянулась испуганно на дверь. Сейчас в кабинет ворвутся военные и скрутят смелую на язык Зоимэль. Однако та и не подумала остановиться.

— Требуется комплексное лечение и хорошее питание. Больных необходимо изолировать, — сказала в пустоту и, как показалось Айями, демонстративно повысила голос. — Сама посуди. Наверняка случаи туберкулеза выявлены и в других тюрьмах. А кому нужны безнадежно больные, если здоровые едва сводят концы с концами? Как думаешь, даганны станут нянчиться с заболевшими?