Шрифт:
— Это последняя? — раздался второй — женский — голос.
— Да, двести семьдесят третья, если верить списку пассажиров…
Лерочка осторожно перевернулась на бок и уставилась на незнакомку. Та была окутана золотистым свечением и оплетена толстыми разноцветными косами, которые развевались по ветру, как живые, хотя Лерочка могла бы поклясться, что в воздухе нет ни малейшего дуновения ветерка. Спасительница разглядывала ее огромными зелеными глазищами, которые были красивы и уродливы одновременно. Что-то чуждое и страшное застыло на лице женщины. Незнакомка была хрупкой и похожей на ребенка.
— П-п-простите, а где я? — голос Лерочки предательски дрожал.
— На борту «Буяна», — вкрадчивый воркующий голос проникал в сознание, потому что тонкие губы незнакомки были плотно сжаты.
И тут, словно отвечая на мысли девушки, женщина растянула губы в странной улыбке.
— На борту? — тупо переспросила девушка, садясь и вертя головой. — Вертолета?
— А тебя далеко занесло, — женщина склонила голову набок и, Лерочка могла бы поклясться, курлыкнула. — Может, ты и есть Избранная?
— Для чего еще там избранная? — заволновалась девушка. — Эй, вы не думайте, у меня медстраховка есть!..
Женщина вдруг выпростала руку и крепко цапнула Лерочку за запястье с красной ниткой.
— Откуда у тебя Дар? Отвечай!
— Пустите! — возмутилась Лерочка. — Что вы себе позволяете!
Нахалка отступила и встряхнула косами. Они зашипели и обвились вокруг тонкой талии незнакомки. Лерочка тяжело сглотнула. Почему ей чудится всякая хрень?
— Ты погибла. Как и остальные пассажиры самолета. Добро пожаловать на Зефирные острова.
— Какие острова?
— Зефирные.
— А вы вообще кто?
— Я?.. — женщина повернула голову и взмахнула руками. — Жар-бабочка.
Горящие на солнце крылья развернулись роскошным размахом, и незнакомка поплыла над палубой. Здравый смысл не выдержал и позорно закипел под черепушкой. Лерочка поняла, что она в коме. Точно! После авиакатастрофы! Лежит в турецком госпитале и пускает слюни! Бедная мама… А у папы сердце… больное.
ГЛАВА 2
Девушку грубо поставили на ноги и потащили в брюхо жука. Она едва переставляла ноги, но ее неведомому спасителю в старомодней летной форме было все равно. На все попытки что-нибудь спросить, бортмеханик либо молчал, либо мурлыкал себе под нос какую-то задорную песенку. Они спустились по лестнице, миновали технический отсек и вышли к пассажирской палубе. Она представляла собой громадный салон, очень похожий на салон поезда. В центре был широкий проход, а по его сторонам — удобные мягкие сиденья на несколько человек, обращенные друг к другу и отделенные от остальных символической перегородкой. Лерочка тяжело сглотнула слюну. Все места были заняты пассажирами того самого Боинга-777, на котором они с Машкой…
— Лерка! — раздался голос Машки. — Иди сюда! Я знала, что тебя найдут! Клуша такая! Вечно опаздываешь!
Увидев родное лицо подружки, Лерочка не выдержала. Все потрясения сегодняшнего дня, все ужасы и тревоги вырвались наружу в безудержных рыданиях. Девушка упала в объятия подруги, позорно ревя и хлюпая носом.
— Тише, тише, — гладила Машка ее по голове. — Садись давай, я тут тебе место придержала…
— Почему? Ну почему? — не успокаивалась Лерочка. — Почему она сказала, что мы умерли?
— Кто она?
— Жар-бабочка! — выкрикнула девушка и тут же почувствовала себя полной дурой. — Маш, а ты ее видела? Скажи, что видела! Скажи, что я не сошла с ума!
— Не видела я никакой жар-бабочки, — фыркнула Машка. — Ты что, не понимаешь? Мы попали в другой мир! Это же такой шанс!
— Ага, — ехидно поддакнул парень напротив со странной прической — половина головы была выбрита, а темные волосы со второй были забраны вверх в косичку.
Он вытянул в проходе худые ноги и поправил очки в стильной оправе, добавив:
— Попали в другой континуум, где водятся эльфы, гномы и орки. Слушай, Димыч! — ткнул он тощим локтем в бок сонного приятеля, белобрысого увальня. — А вдруг нас затянуло в одну из твоих любимых корейских гриндилок? И придется зарабатывать на жизнь, истребляя крыс в пустошах Черного заката и собирая лютики на Огненных полях, а?
— Лютики на Огненных полях не растут, они есть только в долине Кровавого Камня, — пробурчал Димыч и отвернулся к иллюминатору, уткнувшись в него носом. — Отстань. Не хочу я опять нубом начинать.