Рассердилась Степка. Вот, как оно оказывается, плакалась мать, переживала, что сын бобылем живет, а как жениться захотел, живо в невесте недостатки отыскала.

«Вам, Татьяна Ивановна, выбор сына лучше поддержать. Невестка будет любящая, заботливая. Горя хлебнула, истинные чувства ценить умеет. А не примете ее, сын уйдет следом, а Вас не простит. Не совершайте ошибки, он не зря столько лет в холостяках ходил. Она — его суженая!» — строго сказала ей Слагалица.

Открыла глаза, в этот раз почувствовав дрожь во всем теле, а на лице испарину. «И почему я так устаю, словно полдня картошку выкапывала?» Допила остывший чай и, волнуясь, нажала кнопку «соединить сердца». Один пропущенный удар сердца в ожидании и… на рабочем столе взорвались фейерверки, полетели шарики и две половинки слились воедино.

— Ур-а-а-а! — закричала Степка и захлопала в ладоши, — надо будет, на досуге, еще и музыкальное сопровождение добавить, Мендельсона, например!

— Вышло, небось, раз горлопанишь? — тут же подала голос Лукерья.

— Да! Здорово, скажи?

— Скажу, а чаво сказать-то?

— Что здорово!

— А, здорово… Теперича жди откат!

— М-да, умеешь ты, Лукерья, с небес, да на землю!

Откат себя долго ждать не заставил. По силе он уступал прошлому, но кровушку разогнал. Еще сидя на стуле, Степка почувствовала дрожь в ногах и тянущую боль внизу живота. Она сцепила зубы и стремительно вскочила с места.

— Лукерья, у меня назрел интимный вопрос! — сказала громко.

— Внимаю…

— А куда деваются охоронники, когда Слагалица с мужем откат гасит, а?

— А тебе к чему? До свадебки доживи сперва!

— Надо, раз спрашиваю.

— Так, а куды нам? Мы при доме.

— Хочешь сказать, что все видите и слышите… когда… эм… ну…

— А, та не! Конда супружники в опочивальне запираются, мы ни-ни, больно надо! Мы усе понимаем, куды не нать, нос не суем! — пояснила Лукерья.

— А, здорово. Так вот, что я хочу сказать… — она повысила голос, стараясь сделать его при этом и беззаботным, — с этого дня в мою опочивальню, тьфу ты, в мою спальню — нос не совать. Вообще и никому. Только, если позову. Я там переодеваюсь и сплю в откровенной сорочке… — щеки порозовели, но она продолжила, — и вообще, мне нужно личное пространство! Это понятно?

— А чаво тут не понять? Иди уже, охальница, топи свой откат, — захихикала Лукерья.

— Что ты выдумываешь? — щеки заалели пуще прежнего, Степка резко развернулась и пошла к лестнице, — ну, Лукерья…

— Иди себе, делай дело! Чаво мы, правды не ели? Чай не одну Слагалицу на своем веку повидали!

— Не, это не дом, это… Это… — Степка не нашла подходящих слов, сердито вышагивая по ступенькам.

— Попривыкнешь! — донеслось снизу веселое.

— Спокойной ночи! — бросила хозяйка и хлопнула дверью.

— Блин, вот как это делать? — Степанида подошла к окну, оперлась лбом в стекло и глядя на луну, застонала. Возбуждение мелкими шажочками завоевывало тело. Пока еще только дарило тепло мышцам и покалывало в ступнях и ладонях, но это только начало. Степка помнила, как ее выкручивало прошлый раз. Поэтому надо было срочно взять дело в свои руки, причем в прямом смысле.

— Ладно… так, для начала ляжем… — Степанида улеглась на кровать и прислушалась к желаниям тела. И… заснула… И приснился ей эротический сон, конечно же…

«Чую, где ночую, да не знаю, где сплю»

Ее кто-то позвал. Не вслух и не по имени, нет. А как-то, сердцем, что ли? «Приди ко мне…» Внутри себя ощутила жгучую тягу встать и пойти на зов зовущего. Словно плохо кому-то очень близкому. Она встала, обула комнатные тапочки и спустилась по ступеням. Отперла входную дверь и вышла во двор. Как часто бывает во сне, холода не испытывала. Луна освещала двор, как днем. Степка подняла на нее взор и почуяла зов снова: «Иди ко мне…» Меж ног заныло, столь многообещающе звучал призыв.

— «Кто здесь?» — прошептала одними губами, голоса своего не слыша, запахиваясь в халат.

— «Иди ко мне…» — раздалось еще четче и совсем близко.

Поглядела по сторонам и увидела, что стоит уже не на пороге, а в поле, а перед ней стог сена. Луна висела низко-низко, освещая поле таинственным светом.

— «Где ты?»

— «Я здесь…»

Степка повернув голову правее и разглядела силуэт у стога. Высокий мужчина в тени казался темным великаном.

— «Это ты звал меня?»

— «Тебя звало мое сердце…» — и Слагалица поняла, почему не слышала собственного голоса.

— «Кто ты?»

— «Суженный»

— «Вряд ли. Мои все на месте»

— «Я первый… — пояснила тень, — подойди ко мне, прошу!»

— «Чего ты хочешь?»

— «Боишься меня?»- ответил встречным вопросом.

— «Нет… Себя…»

— «Я знаю правила, Слагалица… поэтому не трону…»

— «Почему ты прячешься? Кто ты?»

— «Луна…»

— «Не понимаю?»

— «Подойди, я покажу…»