Степанида повернула голову и увидела, что лежит головой на ногах водяника, а он ласково перебирает ее волосы.

— Пей, говорю! — шикнула на нее Матильда и толкнула чашкой. Степка скривилась, но принялась пить мелкими глотками мерзкое варево. Митя молчал.

— Почему не позвонила? Я ведь просила тебя, — продолжала Матильда, — что, решила в Слагалицу поиграть раньше времени, да? Пей, пей, не отвечай!

— Матильда, ей и так плохо, что Вы пилите, в самом деле! — заступился Митя.

— Молчи, то же мне, жених! Не мог помочь по-быстрому?

— В смысле? — опешил тот.

— Хрен в коромысле! — огрызнулась болотная ведьма. Степка вновь закашлялась. Но отдать должное, варево помогало. Боли не было, лишь тупое восприятие происходящего, словно ты находишься во сне. И еще очень сильно захотелось спать.

— Сейчас она поспит, а ты иди домой! — Матильда забрала кружку и глаза у Степки закрылись, — клади на подушку, давай. И иди, Дима, иди!

— Когда мне вернуться? — Митя аккуратно положил Степкину голову на подушку и поднялся на ноги.

— Я тебе смс-ку напишу, иди уже давай!

Голоса стали тише, затем раздался скрип закрывающейся двери. Степка уже почти ухнула в сон, как услышала грохот, чей-то крик, вроде бы шум драки.

— Тише ты, уймись! — шипела на кого-то Матильда, — она спит! Уйди пока!

— Пусти меня, ушлепок! Она моя! Моя! — проревел Гор.

— Твои в лесу грибы да шишки! — ответил Митя таким же рыком и дом задрожал.

«Воля к неволе приведет»

Разбудило Степку ласковое прикосновение к щеке. Она распахнула глаза и увидела в полумраке Митю, сидящего на корточках перед кроватью.

— Привет, — прошептал он, — как ты?

— Привет, — Степка села на постели, обнаружив, что одета в чужую сорочку, едва прикрывавшую бедра, — нормально, а ты чего шепчешь?

— Чтоб никто не услышал, конечно же.

— А почему?

— Панни, я спросить тебя хотел. Ответь только честно и сразу же уйду, — водяник быстро зашептал, — прости, тема деликатная, но уж какая есть. Ты хочешь, чтоб твой откат успокоил Гор?

— Не поняла?

— Он сейчас здесь вместе с сыном. Ждут, пока ты проснешься.

— И… что?

— Твой откат никуда не делся. Я слышал, как Матильда говорила, что когда зелье выветрится, все начнется с начала.

— Кому говорила? — нахмурилась Степка.

— Сыну. Он хочет забрать тебя.

— Что значит забрать, я что, авоська?

— Послушай, ты можешь выйти к ним и поговорить. Подозреваю, он схватит тебя в охапку и унесет, а ты не в том состоянии, что бы сопротивляться. Сейчас он там ругается с Никитой, тот немного тормозит его напор, но с лесником он долго не справится. В общем, я предлагаю тебе сбежать со мной. Обещаю, что не сделаю ничего без твоего согласия.

— Митя…

— Я не давлю. Я предлагаю помощь. Что бы ты не выбрала, это не повлияет на мое отношение к тебе. Вашу связь с его «зверем» только слепой не увидит. Но если тебе нужно время, чтоб подумать перед окончательным выбором, я к твоим услугам.

— Погоди, ты сказал, что откат вернется? — Степка из всего услышанного зацепилась лишь за эту фразу, — но что же мне делать? — едва не заплакала.

— Вернется и наверное скоро. И как с ним справиться теперь я знаю. Знает это и Гор, поэтому ждет тебя.

— И… как справиться? — Степка была рада, что в комнате полумрак и Митя не видит порозовевших щек.

— Тебе нужен оргазм… — сказал просто, не отводя взгляда.

— Блин, но…

— Но не обязательно от контакта с мужчиной, не бойся!

— С женщиной? — у Степки аж глаза расширились. А Митя прыснул со смеху.

— Зачем, есть способы сделать это самостоятельно. Ну или с чьей-то помощью… — и не краснеет гад.

— Ты предлагаешь тихо сбежать и заняться… онанизмом? — она все-таки выговорила это слово.

— Я был бы счастлив предложить свою помощь, но думаю ты откажешься. — улыбнулся.

— М-да, Гор бы мне выбора не дал… Я согласна, Митя, давай сбежим.

— Хорошо! — Митя поднялся на ноги и протянул ей покрывало, — замотайся в него, а то твоя одежда там, — махнул головой в сторону двери.

— А как мы уйдем?

— В окно.

Степанида замоталась в покрывало и подошла к окну. Митя уже оказался по ту сторону и помог ей выбраться. Как только она оказалась на улице, водяник подхватил на руки и стал тихо красться вдоль стены. Когда они проходили мимо окна гостиной, услышали обрывок разговора: