— Извини, что я вспылила, просто не люблю когда на меня давят…

— Я учту, — ответил Митя серьезно, но по голове нежно погладил. Никита отвернулся.

— Послушай, за домом есть колодец. Ты сможешь из него переместить нас к реке, поближе к мостику? Оттуда мы сразу на Поляну. «Вонючки» не заметят! Мы пулей! — заговорила быстро, опасаясь, что они разобьют ее план в пух и прах, — назад таким же путем.

— Если колодец не высох, то по идее могу, посмотреть сначала надо.

— Ничаво он не высох! — ответил Егорыч.

— Егорыч говорит, что не высох! — обрадовалась Степка.

— Митя, не стоит рисковать! — вмешался Никита, — не повторяй моих ошибок, мы не знаем сколько их и на что способны! Ты сможешь потом простить себе… ее гибель?

— Никита, не нагнетай! Думаешь я не боюсь? — повернулась к нему Степка, — да я там чуть в штаны не… кхм, испугалась одним словом! Но Антон… — голос ее сорвался, стоило посмотреть на заострившееся лицо олигарха, — нам не чужой! Неужели ты не боишься, что он умрет у нас на руках?

— Боюсь! — крикнул мэр, — но еще больше боюсь, что умрешь ты! — его глаза из янтарных сделались кофейными, полыхнув маленькими молниями в каждом, и он быстро отвернулся.

— Все будет хорошо… я чувствую, — сказала мягко, — Евдотья говорила, что чутью Слагалиц нужно доверять, оно не подводит. Это наше оружие. Ну мальчики, — она поочередно посмотрела на обоих, — ну поверьте в меня…

Никита сжал кулаки и не ответил. Митя ответил за обоих:

— Надеюсь, Панни, я об этом не пожалею, иначе…

— Если надумаете подохнуть там, — перебил его мэр, — на том свете найду!

Степанида освободилась из Митиных объятий, подбежала к Никите и чмокнула в щеку.

— Мы вернемся быстро! Пошли Митя!

«Без мастерства воевать — победы не видать»

— А ты куда? — спросила Степка, когда Никита вышел за ним во двор.

— Отвлекать! — буркнул, — чтоб хвост не уцепился. А скажи-ка мне, Степанида, вон тот дровник очень ценен? — показал на небольшой навес позади баньки.

— Хм, да нет, пользуйся…

— Идите уже, жду через пять минут, а не то… — и Никита развернувшись на пятках, зашагал в сторону черного тумана.

— Мить, а что если люди увидят? Разве не нужно скрываться?

— Людскому глазу не видно, об этом не думай. Покажу как-то, а сейчас пошли, времени мало!

Они завернули за угол дома, где стоял старый колодец с деревянной крышкой. Водяник снял ее и закрыв глаза поводил рукой.

— Можно, пошли.

Но им пришлось обернуться, так как раздался первый вскрик. Степка с Митей с открытым ртом наблюдали, как посреди двора вырос небольшой смерч из дров и «поплыл» в сторону окружения. Никита стоял, вальяжно оперевшись о стену баньки, лениво посасывая соломинку.

Раздался еще один крик, еще и еще.

— А кто кричит? — спросила Слагалица, прижавшись к Мите, пытаясь что-то разглядеть по ту сторону забора.

— Смотри вверх, — показал Митя.

Из верхушки «смерча» один за одним вылетали бревна и опускались канонадой за пределы забора, в самую гущ тумана.

— Ух ты! — восхитилась она, — для такого дела и дров не жаль.

— Пошли, пока отвлекает, — Митя сгреб Степаниду в охапку и быстро прыгнул в колодец.

Путешествие из колодца до реки заняло мало времени. Степка уже успела привыкнуть к странным ощущениям во время перемещения и больше не прятала лицо у Мити на груди.

Не успела она выдохнуть, как оказалась стоящей у шаткого мостика, невдалеке от заветного дуба. Она обернулась посмотреть на свой домик, но Митя нетерпеливо потянул ее за собой.

— Сколько тебе нужно времени, чтоб набрать воды? Ой, да мы же тару забыли! — он остановился только возле дуба, развернув женщину к себе лицом.

— Митенька, мне нужна всего одна — две минутки, а тару брать бессмысленно, воду пронести можно только во рту.

— Хм, ясно, — Митя нахмурившись, быстро чмокнул Степаниду в лоб и добавил, — если вдруг, когда вернешься, меня не будет — возвращайся на Поляну! Обещаешь?

— Обещаю, но я буду очень быстро, ничего произойти не успеет.

— Они шустро передвигаются, — водяник говорил сквозь зубы, кося взглядом за реку, — нужно быть готовым ко всему.

— Да? Где? — Степка подпрыгнула, желая разглядеть, что там происходит, но Митя поторопил:

— Поторопись, родная! — на миг коснулся поцелуем губ и подтолкнул к дубу.

Так быстро Степка не бегала еще ни разу. Подгоняемая страхом за любимого, за себя и, конечно же за Антона, она облетела вокруг дуба, едва успевая считать круги.