– Это что, угроза?
– плюмаж аж подпрыгнул от негодования.

– Нет, это предложение, - хохотнул круглоглазый.
– Неприличное. Взятка натурой, называется.

– Что?!
– грозный голос лейтенанта сорвался на фальцет.

– Заткнись ты, духов ради!
– прорычал Натери.
– Нет, эр гвардеец, это не угроза. Просто я говорю, что если считать, так всем разом. Вы да ваши солдаты - и того семеро. А двадцать семь на семь поровну не делится. И что-то мне подсказывает, будто основной счёт вы себе захотите оставить.

– А-а, - облегчённо выдохнул лейтенант, снимая шлем и подставляя утреннему солнышку сияющую лысину.
– Ну, пойдёмте действительно посчитаем. Наедине.

– Куда это они?
– высказался седоусый солдат.

– Считаться, - веселился Истэр.
– Ну, знаете? Эни-бени, люки-паки...

– Почему, там, где появляется Грех, начинается или резня, или оргия, или приют для умалишённых?
– Канелл досадливо шлёпнул шпагой по сапогу.
– Всё не как у элвов.

– Ты просто завидуешь, - заверил его круглоглазый.

– Ну что ж, аэры, я думаю, инцидент улажен, - заявил лейтенант, выруливая из-за угла.

И шнуруя на ходу ширинку, придерживая подбородком камзол. На поляне воцарилось гнетущее молчание. Даже стало слышно, как в лесу пичуга цвиркает.

– Да кошелёк он там прячет, - устало растирая пальцами переносицу, шёпотом пояснил подошедший Натери.
– Чтоб не спёрли.

Солдаты то ли знали такую привычку своего господина, то ли просто дисциплинированы были сверх меры, но вопросов не задавали. Только физиономии у них удивительно одинаково вытянулись. Хотя, может, это от обиды. Что хором посчитать не довелось.

А Лан сдалась, прикусила-таки мокрый плащ. Иначе бы заржала в голос.

– Позвольте откланяться, благородные, - гордо изрёк лейтенант, водружая свой во всех смыслах замечательный плюмаж на его законное место.
– Можете продолжать ваши упражнения. Только настоятельно рекомендую в следующий раз использовать защитную амуницию. Тогда и вопросов не возникнет.

– Шпаги в ножны!
– рявкнули из-под арки, горбящейся с другой стороны поляны.
– Именем короля приказываю вам: шпаги в ножны и назовите ваши фамилии!

– А это кто?
– тяжко поразился так и не опознанный секундант.

– А это те, кому заплатили, - кажется, Натери даже зубами скрипнул.

– Заплатили за то, чтобы они сюда не явились?
– уточнил Истэр.

– Нет, наоборот... Да идите вы все к духам!
– рявкнул Даймонд, развернулся на каблуках, пошагав к вновь прибывшим с таким видом, словно собираясь передушить их по одному.

Канелл с мученическим стоном приложил гарду ко лбу.

– Напомните мне, аэры, никогда больше не ввязываться в дуэли с участием Греха. Моя честь ещё одного такого позора не выдержит.

А Лан решила, что сейчас не выдержит её самообладание. Девушка тихонечко, задом вперёд начала отползать, неизящно похрюкивая и давясь смехом. Лучше действительно поступить как настоящий трус или женщина, да подождать благородного аэра у себя в комнате. Чем прибавить к общему бардаку закатывающуюся в истерике элву, которой тут вообще быть не должно.

***

В стену ботнуло так, что Лан едва с постели не скатилась. Собственно, она почти и сверзилась, но успела проснуться в процессе и уцепиться за край кровати, свесив голову едва не до мохнатой шкуры, лежащей на полу.

– Да чтоб вас всех...
– послышалось из-за перегородки невнятное.
– И чтоб всем хорошо стало!

Девушка заползла обратно, настороженно прислушиваясь. В соседней комнате царила такая тишина, будто там и не было никого. Только стекло звякнуло, но так тихо, что звук вполне мог и примерещиться.

Кайран, стараясь не шуметь, сползла с постели. Накинула халат, заботливо положенный Каринкой в кресло. Могла бы и в покое его оставить - ни пеньюар, ни ночная рубашка одетой её не делали. Скорее уж наоборот, как ни странно. Но туго затянутый пояс и два слоя ткани оказывали хотя бы моральную поддержку.

На цыпочках подошла к стене - к портьерам, прикрывавшим двери в соседние покои. Приоткрыла створку так, чтобы только заглянуть.

Аэр Натери развалился в кресле перед потухшим камином: скрещённые в лодыжках ноги почти на решётке, сам чуть сполз по спинке, руки на животе, а в них приличных размеров фужер, взгляд задумчив. Между прочим, живот, ступни, да и всё остальное находились в первозданном виде. Голые в смысле. От наряда только облегающие брюки и остались.

Лан хотело было тихонько прикрыть дверь, но Натери девушку заметил.