Я открыла глаза, и первое время не могла понять, где нахожусь. Ночную темень сменил дневной свет, знакомая пещера стала ярче, веселее. Страх не отступал. Не покидало пережитое во сне оцепенение. Было чувство, что я прикоснулась к чему-то недозволенному, страшному, но не во сне — наяву.

Самое паршивое, что, недавно подаренный колдуном, амулет висел на шее. Я даже нащупала шнурок, чтобы убедиться, что он на месте. Спросить, не прошел ли срок годности? Глупо, я и сама чувствую, что все в порядке. Такие вещи не разового использования.

Ярослав сидел возле больного, спиной ко мне. Свернувшись клубочком, спал Яшка. Одна Яна без дела изучала квадратик неба. Я тоже взглянула на бесконечную синь — не помогло. Никогда раньше мне не снились вещие сны, да и день сегодня не тот. Когда они приходят — с четверга на пятницу? Или здесь все по-другому?

Я украдкой посмотрела на колдуна. Ничего нового его спина не сообщила. К счастью, мужчина не обернулся. Я совершенно не знала, как себя вести. Сначала успокоиться — но не выходит!

Неслышно поднявшись, скользнула к выходу. Сердце колотилось, не спеша возвращаться к нормальному ритму. Во сне я боялась, что меня услышат, и одновременно этого отчаянно желала — вдруг тогда смогу что-то изменить.

На ясном небе медленно проплывали одинокие облака. Вода сбежала с гор, в память о дожде остались только несколько поваленных деревьев, да расширившиеся русла рек. Пели птицы, на склоне зазывно чернели спелые ягоды черники. Проклятый сон не отпускал, не уходил, не желал забываться. Посоветоваться не с кем — телефон разряжен, связи нет. А даже если б и была…

Спрашивать дракона, преданного больше жизни? Наверное, глупо, но другого выхода нет. Сказать Яшке — только напугать. Пусть лучше спит.

— Яна, на минутку, — тихо попросила, поравнявшись с драконицей. Не дожидаясь ее ответа, вышла из пещеры.

От входа в подземные лабиринты, едва заметная, дорожка тянулась вдоль склона. Яна догнала на поросшей мхом полянке. Облетела, пристроилась впереди, щуря зеленые глаза — солнце выплыло из-за тучки и щедро светило прямо на морду. Хвост метнулся в сторону и вернулся уже с уловом: свеженький белый гриб. Свою находку она моментально запихала в рот.

— Как выглядит Герман?

— Высокий, кареглазый, волосы темно-русые, — не задумываясь, ответила драконица, пережевав дары леса. — Еще родинка на правой щеке.

Мужчина со сна выглядел точно так же. Вспыхнувшая надежда бесследно растаяла.

— А как Ярослав относится к жертвам?

— Каким жертвам?! — Яна поперхнулась свежедобытым грибом.

— Человеческим.

— А как можно относиться к убийству?

— Как кому совесть позволяет, — пробормотала, чувствуя себя глупее некуда. — Скажи, пожалуйста, — произнесла, пока подруга колдуна не начала задавать вопросы, — а Ярослав… Он бы обменял одну жизнь на другую?

— Принося жертву? Нет. Что случилось, Оля?

— Сон приснился.

Я отвернулась, притворившись, что страшно заинтересовалась синевой небес. Яна придвинулась ближе, потопталась на месте, потом пристроила голову у меня на коленях.

— Расскажи, — попросила она. — Не мне, расскажи Ярославу.

Я хмыкнула и продолжила молча созерцать облака, вот только перед глазами стоял вонзенный в сердце кинжал.

— Вы оба так тщательно скрываете свои души, что догадаться, что там творится, практически невозможно. Я бы многое тебе рассказала о нем, но любят слушать врагов, не друзей, — вздохнула драконица.

— Неправда!

— Отчасти, — не стала спорить Яна, — но поверишь ты только себе. Ты сама знаешь, что он может, а что нет. Ты знаешь даже больше, чем вы можете предположить.

— Я не знаю, я запуталась, — сказала растерянно и тихо. — Не говори Ярославу, ладно? Я сама.

Яшка по-прежнему спал, спокойный и безмятежный. Словно он лежал не на голом камне, а на королевском ложе. Я мгновение полюбовалась драконом, а потом направилась к колдуну, дотронулась до его плеча.

— Доброе утро! — улыбка Ярослава погасла. — Что случилось?

— Выйдем… Пожалуйста.

Почему-то казалось важным отойти в сторону, пусть потерпевший не успел проснуться, но сон бывает слишком хрупким. Или это я стремилась получить небольшую отсрочку? На границе земли и камня мужчина попытался заглянуть мне в глаза, я привычно отвернулась. Еще не время.

— Скажи, а этот амулет, он исправный?

Камешек весело блеснул в солнечных лучах.

— Да, и три года, как минимум, таким будет.

Что и следовало доказать. Продолжать разговор не хотелось. Просто наваждение какое-то! Я отругала себя и решительно произнесла: