Они вылетели из шлюза, низко пригнувшись к веткам и молясь Глауксу, чтобы крепления выдержали напора. А после поплыли по реке под нависающими ветвями деревьев, которые росли по берегам. Ветер дул резкий, но всё же был не такой холодный, как вода.

Вскоре они достигли, наконец, места, где деревья по обоим берегам поредели и сквозь них проглянуло светлое небо. Река вдруг расширилась и слилась с той, которая быстро бежала прочь от Тёмного леса и его негостеприимных обителей. Деревья больше не затеняли тусклой глади, и на её скользящей поверхности плясали прерывистые отражения облаков и звёзд. Потом быстрые воды реки прибили самодельный совиный плот к северному берегу, где течением вымыло широкую бухту. Пещерные совы, покачиваясь от недавней тряски и возбуждения, высыпали на берег, последним на землю ступил Торин, который тащил Бильбо.

Берег был покрыт высокой сочной травой, местами побуревшей — всё-таки осень. Пещерные совы забились под найденный кустарник и снова сгрудились в одну большую кучу, греясь и не веря, что они вновь были на свободе. Бильбо очнулся в крепких объятиях счастливо ухающих сов. Распушившись, он прижался к чьему-то боку (это оказался бок Двалина).

Всю ночь и весь день провели совы под тем кустом. Торин, пришедший в себя быстрее всех, к следующему заходу солнца "встал на крыло" и отправился на охоту, верный Двалин последовал за ним. Вдвоём им удалось загнать и убить целого кролика, беспечно бродящего среди травы, и совы отобедали свежим мясом. Оно дало им необходимые силы, и уже ко второму заходу солнца они были готовы продолжить путь.

По мере того как они летели дальше, становилось всё светлее и теплее. Вскоре река под ними сделала поворот, обогнув круто поднимавшийся слева уступ, у подножия которого билась и бурлила вода. Берега сгладились, деревья пропали из виду. Совы сели на выступающий из воды камень, чтобы перевести дух, и тут перед Бильбо открылась такая картина: впереди широко расстилалась низина, вся изрезанная ручейками, сотней извилистых ручейков, на которые распадалась здесь река; вода стояла в болотах и заводях, испещренных островками. Но посредине равнины по-прежнему упорно струилась сильная быстрая река. А вдалеке, уходя темной вершиной в растрепанное облако, вздымалась Гора! Отсюда не видны были её соседки и холмистые подступы к ней. Гора вздымалась одиноко и глядела поверх болот на лес. Вот она — Гора! Долгий путь прошёл и пролетел маленький отважный сычик Бильбо, много претерпел опасных приключений ради того, чтобы увидеть Гору. И как же она ему теперь не понравилась! Не понравился ещё зловещий вид — будто Гора, по мере приближения, смотрела на него всё более неодобрительно и угрожающе.

Торин повернулся к своим товарищам и так горделиво выпятил грудку, будто они уже победили Смауга и вновь стали властителями Горы.

— Друзья мои! — воскликнул он, и пещерные совы перевели на него сияющие взгляды. — Мы почти сделали это! Много трудностей встретилось нам по пути, ещё больше их будет — но мы здесь, мы живы и мы готовы к решающему рывку! Благодаря удаче и смелости нашего благороднейшего друга Бильбо — да даст ему Глаукс долгих и счастливых лет жизни! — мы дошли до нашей любимой несравненной Горы. Осталось совсем немного. Последний рывок. Так давайте сделаем его!

Пещерные совы заухали с возрастающим азартом. Вид дома, коего они когда-то были лишены, подействовал на них самым полезнейшим способом. И единственный, кто был удручен и несчастлив, это Бильбо. Пока окрестности оглашало радостное уханье, маленький сычик-эльф не мог не думать о том, кто ждал их в затопленных помещениях Горы. Смауг был серьёзным противником, и Бильбо очень сомневался, что старый змей добровольно покинет завоёванную территорию. А значит, придётся сражаться.

"Глаукс всемогущий, помоги и сохрани!" — произнёс он ритуальную фразу всех благопорядочных сычиков-эльфов и снова посмотрел на Гору. Её зловещность никуда не делась.

* * *

Два дня им потребовалось, чтобы перелететь Долгое Озеро — так называлось озеро, в которое впадала река. Слава Глауксу, им то и дело попадались торчащие из-под тёмной воды скалы, на которых путники могли перевести дух. Запасы, сделанные ими во время отдыха возле реки, стремительно таяли, а холода требовали всё больше и больше энергии для полётов. К тому же, от Горы дул пронзительный ветер, а лететь против ветра было трудно. Но путники не сдавались, и вскоре уже мягко спланировали на сушу. Теперь Одинокая Гора возвышалась прямо перед ними.

Наши путники провели тревожную ночь и несколько приуныли. На следующий день они "встали на крыло" и продолжали путь. Ветер усилился, и лететь с каждой новой минутой было сложнее; Балин и Бильбо летели сзади всех, чтобы беречь силы, которых у них, в силу возраста и роста соответственно, было меньше, чем у остальных. Ветер дул и дул, и они всё приближались к большому отрогу Одинокой Горы, выступавшему им навстречу.

Путешествие совершалось в тишине и безмолвии. Кончились смех, шутки и пение; гордые надежды, зашевелившиеся было у них в душе, пока они внимали на озере торжественным речам Торина, угасли, место их заступил безысходный мрак. Они знали, что путешествие подходит к концу, и конец может оказаться ужасным. Природа вокруг сделалась скудной и унылой, краски потускнели, тогда как, по словам Торина, в былые времена отличались свежестью и разнообразием. Трава поредела, исчезли деревья и кусты — от них остались изломанные корявые пни.

Путники достигли Змеиного Запустения, и достигли на исходе года. Они спустились на землю у самого подножия Горы, не встретив ничего угрожающего. Гора высилась прямо над ними, тёмная и жуткая. Они остановились на отдых на западном склоне большого отрога, кончавшегося бугром, который назывался Вороньей Высотой. Там когда-то находился сторожевой пост, но туда они пока не осмелились подняться — уж слишком это было оголенное место.

Прежде чем искать на западной стороне Горы потайную дверь, Торин выслал отряд разведчиков исследовать южный склон, где должен был находиться главный вход в Гору. Для этой цели он выбрал Балина, Фили с Кили и Бильбо. Те, не рискуя влететь, пока был день, пробрались вдоль серых молчаливых утёсов к подножию Вороньей Высоты. Там река, сделав широкую петлю по долине, где некогда располагались общины рыбных филинов, уходила от Горы в сторону озера, бурная и шумливая, как все горные реки. Берега её, голые и скалистые, обрывались в поток. Глядя сверху через узкую реку, которая пенилась и бурлила между валунов, они увидели в широкой долине темнеющие руины пещер, мастерски сложенных из тёмного камня.