— Почему?

— Связь прослеживается. Между убитым и тобой. Тебе это надо?

— Но… я приходил к Джеки.

— А это без разницы. Поди доказывай, где ты была на момент… короче, когда его грохнули.

— Но я… — захлопала глазами Элис. — Мы же, когда с вами пришел, он уже… Я же с вами…

— Ладно, проехали.

— А я свои сейчас сотру, — Гурский, вынув носовой платок, тщательно обтер им ручку двери в спальню и пошел к прихожей. — Вроде все, — сказал он, протерев то место на двери в гостиную, которого коснулся рукой, входя в комнату. — Больше я вроде ни до чего и не дотрагивался…

— Все, — резюмировал Волков. — Валим отсюда. Скачками. Только очень тихо и осторожно. Не привлекая к себе внимания.

Выходя из комнаты, Гурский машинально потянулся к выключателю, чтобы погасить за собой свет.

— Цыц! — одернул его Волков. — Оставь, как было.

Они быстро спустились по лестнице, пересекли темный двор, прошли через подворотню и, так никого и не встретив на своем пути, забрались в машину.

— Только этого мне еще не хватало… — пробурчал себе под нос Волков, заводя мотор. — Мало у меня забот.

Он тронулся с места, доехал до Кронверкского проспекта и повернул направо, в сторону Васильевского острова.

— Но ведь надо сразу позвонить, — негромко сказала Элис. — Как же… надо дать информация…

— Девять-один-один? — поинтересовался Гурский, прикуривая сигарету.

— Надо, — кивнул Волков. — Только ты не ментам, а мне сначала попробуй объяснить, зачем ты его убила?

— Я? — отшатнулась Элис.

— Ну не я же… А если не ты, то, значит, Гурский.

— Меня там не было, — быстро сказал Александр. — Никогда в жизни.

— Вот видишь? — Петр, взглянув на Элис, кивнул в сторону Адашева-Гурского. — Товарищ понимает.

— Так глупо было бы… — произнес себе под нос Адашев.

— Объясняю, — продолжал Волков, остановившись на светофоре. — Мы звоним, дожидаемся ментов, те приезжают, и что они, по-твоему, делают? А они устанавливают наши личности, прежде всего. У тебя паспорт с собой?

— Да, — кивнула Элис.

— А у тебя? — бросил Петр через плечо Гурскому.

— Нет, конечно..

— Ну вот… Вот тебе первая заморочка. А потом… ты уж извини, ты человек приезжий, иногородний, можно сказать, только поэтому я тебе и растолковываю. Чтобы осознала ситуацию. Ну вот, они устанавливают наши личности, а личности наши… Я… ну это ладно, ты — сержант морской пехоты (американской, заметь), а Гурский — вообще неизвестно кто и чем занимается.

— Я журналист, у меня удостоверение.

— Засунь его себе в задницу.

— Эт-то грубо…

— Ну? И кто мы для ментов, по-твоему?

— Ну… ми видел, как…

— Ага, — кивнул Волков, — сейчас… Никакие мы, на хрен, не свидетели. Мы для них подарок. На блюдечке с голубой каемочкой. Подозреваемые мы, вот кто. Причем самые главные. Других-то у них нет. Вот нас они разрабатывать и будут. По самые кукареки. Мало не покажется. Ну, меня-то еще по старой памяти, может, и не очень, хоть все равно я для них теперь личность темная. Но за мной Дед наш, он меня понапрасну мучить не даст. А у тебя пальчики по всему дому поналяпаны. Так что… А позвонить, это мы обязательно. Это мы запросто. Вон, по-моему…— медленно катясь вдоль тротуара Первой линии, Петр кивнул Гурскому на телефон-автомат и остановился. — У тебя жетончик есть?

— Откуда… Да и вообще, здесь карта, по-моему, нужна.

— У меня есть. — Элис достала из кармана бумажник и, вынув из него магнитную карту, протянула Гурскому.

— Только очень быстро, — сказал ему Волков.

— Ладно, сам знаю. — Александр выбрался из машины, подошел к телефону, вставил в него карту и, вновь достав из кармана платок, взял им трубку.

— Алло, милиция? — сказал он хриплым голосом, услышав ответ. — По адресу Съезжинская, тридцать три, квартира двенадцать, только что совершено убийство. Кто говорит? Доброжелательный гражданин информирует.

Повесил трубку и вернулся в машину.

— Давай-ка обратно к Герке, — сказал он Петру. — Я сейчас, точно, стакан вмажу.

— А чего это вы опять все вместе? — удивился Герман, открыв им дверь.

— А ты небось уже всю жижу всосал? — Гурский помогал Элис снять куртку.

— Да полно еще… А что случилось-то?

— Да видишь ли, — Волков повесил куртку и прошел на кухню, — ерунда там какая-то, у этого бой-френда.

— В смысле? Нет его, что ли?

— В том-то и дело, — Гурский сел к столу и налил себе большую рюмку водки. — Он-то там есть. Но, с другой стороны, его больше нет. Совсем.

— Недопонял я ваших каламбуров…

— Мертвый он там лежит. Грохнули его, — Гурский одним махом выпил водки и занюхал кусочком черного хлеба. — Чего тут непонятного?

— Ни фи-га себе… — Герман вскинул брови. — А Жаклин?

— А ее нету. И квартира нараспашку.

— Ни фига себе…— задумчиво повторил Герман. — А… Петь, и что?

Волков придвинул стул Элис и сам тоже сел к столу.

— А что? — пожал он одним плечом. — Нет ее там, и слава Богу. Еще бы и этого не хватало. Может, она еще до него не доехала. А может, приезжала раньше, чем договаривались, книжку оставила и уехала. Мы же там не искали. Вы с ней как договаривались, — обернулся он к Элис, — на какое-то строго конкретное время?