Он усмехнулся, поднял глаза на старика и легонько толкнул флакон, заставляя его упасть на одну из граней.

– Представляете, боги тоже могут плакать, особенно в день своего рождения.

– Ты выбрал Люцифера?
– спросил старик, понимая, что флакон пуст.

– Вы думаете, такие решения можно принять?

Каин усмехнулся и резким движением забрал флакон обратно, словно тот мог исчезнуть от такого бессмысленного лежания на столе. Иван выдохнул, внезапно осознавая, что даже вспомнить его уже не может, только отблеск на гранях...

– Не знаю, как он понял, но я всегда хотел быть человеком.

– Из-за бессмертия?

Каин посмотрел на Ивана с легким изумлением на лице.

– Ну, ты же сам говорил, что желать бессмертия кому-то - то же самое, что желать зла. Вечная жизнь скучна и утомительна.

Каин расхохотался.

– Скучна и утомительна? Вы книжек начитались, да?

Он резко приблизился, приподнявшись, так чтобы смотреть в глаза человека почти в упор.

– Люди наивно полагают, что долгая жизнь позволяет познать все, понять саму жизнь и потерять к ней интерес. Знаете, что вам скажу я?

Он снова сел на место. Котенок, которого заботливо придержали рукой в момент маневра, возмущенно потоптался на месте, потянулся и вновь улегся у Каина на коленях.

– Все это - человеческое эго. Познать жизнь совершенно невозможно, ибо она изменчива. Познать людей немыслимо. Ты можешь изучить все детали, из которых создается личность, но ты никогда не сможешь осознать всех комбинаций этих деталей. Все эти скучающие бессмертные в земной литературе - глупцы, утомленные собственным «я», и только.

– Но тогда почему ты сам хочешь быть человеком, если не быть им столь увлекательно?

– Не смешивайте одно с другим. Любовь к жизни и осознание ее уникальности, не имеет ничего общего с понимаем своего личного благополучия. Меня просто тянуло к людям с самого начала. Я своего рода чудовище - непонятный полукровка, которому не должно быть места в мире. А если бы я стал как все, я мог бы это место найти, в конце концов, я мог бы даже встретить Пельяр и прожить рядом с ней не одну жизнь, а множество жизней, без всех этих глубокомысленных поисков, сомнений и страхов.

Он выдохнул.

– У меня был выбор.

Он протянул вперед две руки, словно они были чашами весов, а он старался взвесить два положения.

– Я мог выпить содержимое флакона, стать человеком и бросить Люцифера умирать. Поступить как свинья? Для первого грешника - неплохой вариант! Кстати, можно было бы еще и отрубить ему крылья, пусть бы жил один вечно и мучился. Вот это был бы верх свинства, но я как-то не смог.

Правая рука сжалась в кулак, несуществующие весы накренились против логики влево.

– Я мог дать содержимое флакона ему. Он снова стал бы тем, кем был прежде, вернулся бы в рай, оставил бы меня одного. Такой вариант я вполне заслуживал. В конце концов, почему кто-то должен был делить со мной титул вселенского урода?

– Значит, Люцифер не стал падшим?

– Но разве мог я лишить его души?

Старик выдохнул.

– Ангелы не имеют души. Они как программное обеспечение. Их задача - просто выполнять те или иные функции, без мыслей и чувств. Другими словами, я уничтожу его личность, чтобы спасти крылья.

Левая рука сжалась в кулак и весы снова уравнялись.

– Я так мучился с этим вопросом, что ненавидел этот флакон, но в итоге состояние Люцифера стало столь тяжелым, что надо было решать прямо сейчас, и я все же стал эгоистом, понимая, что падший мне нужен. Кто вообще сможет быть мне другом, кроме него?

– И ты...

– Я отрубил ему крылья, но было слишком поздно.

***

Тело ангела было слишком легким. Иссохшее, едва живое, оно еще хранило в себе остатки того, кого Каин называл другом. Люцифер еще жил, но уже все чаще пропускал вдох.

По коже Каина пробегала дрожь, но он все же брал это существо на руки и делал шаг из этого места в другое. Он не знал, что ему делать, не знал можно ли сделать хоть что-нибудь, но если это возможно, помочь мог только тот, кто равен богу. Потому Каин опустил тело Люцифера в свою постель.

– Выйди, - уверенно велел Кагитор.

Он был уже здесь, хотя Каин не успел с ним поговорить о судьбе друга.

– Он будет жить, так что просто успокойся и сделай, как я говорю, - заверил Кагитор, зачем-то поднимая рукава своей рубахи до самого локтя.