– Да.

– Как больно? Не может быть, я даже не задеваю, - удивлённо вскидываю на Егора глаза, руки стразу одергиваю, он тут же перехватывает одну и прислоняет к своему паху.

– Вера, болит сил нет, - чувствую ладонью его возбуждение, очень сильное возбуждение, в животе моментально разливается жар.
– Яйца сводит уже сутки.

– Фу, дурак какой, - отвечаю так по-детски, пытаюсь одернуть руку, чувствую, как лицо заливается краской от таких похабных откровений. Но мне не дают, сильнее вжимают в пах. Второй рукой тянет за шею, находит мои губы, впивается в них своими. Я чувствую их вкус, вкус его крови на моем языке, да, она соленая, в нос ударяет её запах, я, словно животное, отвечаю на его дикий поцелуй.

– Тише, прости, тебе больно, - отстраняюсь, глажу по лицу.
– Дай мне закончить.

– Хочешь поиграть в доктора, ну хорошо, - в голосе снисхождение и некая игра.

– Вообще-то я медицинская сестра с красным дипломом.

– Ну, это в корне меняет дело, я могу не волноваться. Я попал в руки профессионала.

– Не смешно, но да, это так, тебе не о чем волноваться, - заканчиваю с лицом, опускаюсь взглядом ниже, широкие плечи, грудь часто вздымается. Егор неотрывно меня разглядывает, изучая мой интерес к нему, а я сама дышу через раз. Сильные руки, идеальный пресс с кубиками.

– Из-за чего вы подрались с Глебом?
– отхожу на шаг назад, от этой концентрации тестостерона, удерживая в себе желание прикоснуться к нему.

– Хочешь обработать и его раны?
– странно, но он злится.

– Вовсе нет.

– Морозов заигрался, в свете некоторых событий перегнул палку и извинится перед тобой.

– Мне не нужные его извинения.

– Они нужны мне! Тебя не было 12 часов, этот дебил уверял меня, что ты уехала в город. Да, без пальто, телефона и в туфлях. Видимо на северных оленях, потому что ни одна машина не выезжала, да и не выехала бы, все дороги занесены, снова была метель. Пойдем на кухню, поедим, - резко меняет тему.

– Да, я бы не отказалась от чего-то горячего, - в животе как назло предательски заурчало.

– Пойдем, - хватает за руку и тянет на выход. У Егора так странно меняется настроение, то по-мальчишески озорной, то безумно пошлый и порочный, а то жутко деловой и собранный.

Идя по дому замечаю, что на улице ночь, судя по всему, глубокая. На просторной кухне вытаскиваем половину холодильника, Егор что-то греет в микроволновке, режет хлеб, так все по-домашнему, он в одних брюках, в помещении полумрак, а я им любуюсь, но так, чтоб не заметил.

– Будешь меня так разглядывать, не посмотрю на то, что ты голодная, сожру сам тебя прямо тут, - а сам улыбается, я невольно улыбаюсь в ответ.

В какой момент с ним стало так легко? Я знаю его несколько дней, а словно целую жизнь. Разве бывает, чтоб так сразу?

– Не думай ни о чем, Вер, не пытайся анализировать, я и сам не знаю, - видимо мое лицо отразило задумчивость, а потом удивление. Он что, умеет читать мысли?

Егор двигает мой барный стул к себе, смотрит в глаза, потом на губы, я их снова непроизвольно облизываю и прикусываю. Прекрасно понимаю, что последует за таким взглядом и моим действием.

– Будет больно, твоя губа.

– Знаю, но выбор очевиден. С тобой иначе уже никак...

Глава 17

И он меня целует. Боже, я готова отдать душу кому угодно за его поцелуи. Жадно. Жарко. Необратимо снося все мои барьеры. Он уносит моё сознание куда-то на задворки разума. Как пишут в любовных романах: «...её трусики стали мокрыми». К черту эти скучные романы, мои трусики мокрые давно, я чувствую влагу на своих бедрах. Живот крутит в болезненных спазмах желания, мой стон, его рык. Руки сдавливают грудь, сжимают соски. Опускаются ниже, сильно сдавливают талию.

– Зачем ты надела брюки?
– не вопрос, а упрёк.

– Я...я не знаю.

Оттягивает ворот водолазки, жадно целует шею, всасывая кожу до легкой боли, рычит, кусает, руками под ткань, сминает руками кожу на спине. Упирается пахом в мои раздвинутые ноги, прижимая как можно теснее меня к себе, я чувствую его эрекцию, пытаюсь сама стать ближе, трусь об него.

Мной овладевает демон порока. Хочу его. Сейчас. Всего. Отрываюсь, смотрю в его глаза, а там чистый огонь, я буду в нём гореть долго, как ведьма на костре своего греха.

Опускаюсь на колени, торопливо расстегиваю ремень.

– Вера...ты чего задумала..., - его сдавленный стон, когда я высвобождаю налитый, возбужденный член.

Провожу несколько раз по стволу рукой, разглядывая красную головку. Облизываю свои губы, сглатываю и вбираю почти весь член глубоко в рот. Но весь не получается, он физически для меня большой. Я не играю, не хочу играть с ним, я просто хочу его. Вот так. Здесь. Сейчас.

Нет никакого отвращения и стеснения, чистый голод, похоть и желание сделать это для себя, унять так некстати именно сейчас проснувшуюся похоть. Он слегка терпкий на вкус, вбираю ещё, глубже, помогаю рукой, вынимаю, снова втягиваю головку, посасываю её.