— Да? Правда? — Снова киваю, а мама делает шаг вперед и становится более спокойной и улыбчивой. — А я уж подумала… — мотает головой, — ладно, неважно.

Внимательно изучаю ее. Вполне себе логичное умозаключение, только ложное. Хотя человек, которому принадлежит эта футболка, тоже меня беспокоит. Немного остыв, понимаю, что тема семьи не всегда проста, как кажется. Я бы тоже не смогла бы сказать Саше, почему сейчас обижена на отца; почему мне так иногда не хочется в родительский дом, особенно сейчас; почему я попросила его припарковать подальше. Если уж требуешь от кого-то честности, нужно подумать, сможешь ли ты сам быть честным в этом вопросе.

— Мам, можно спросить? — Накидываю сумку на плечо.

— Да, конечно, — она обходит диван, и мы садимся на него.

— В общем как ты думаешь… вот если ты общаешься с человеком, хочешь узнать его получше, а он… человек этот, — царапаю ногтями свои пальцы и вдруг чувствую боль. Смотрю на средний палец: ужасный вид, видимо, вчера оторвался заусенец. — Так вот, — снова обращаюсь к маме. — Как можно понять, нужен ли ты человеку, если он сам не посвящает тебя в свою жизнь? Или и так понятно, что не нужен?

— Зависит от ситуации, — она задумывается и слегка приподнимает уголки губ, подсаживаясь ближе и обнимая. Затем смотрит в глаза: — Да и нужность определяется совсем не тем, как много человек говорит о себе. Ты нужна ему, если он заботится о том, как ты себя чувствуешь, интересуется твоей жизнью, как у тебя дела. Защищает и помогает, если ты просишь. Да даже когда и не просишь.

— Это все понятно, — смотрю в пол. — Но разве люди, с которыми ты общаешься, не стремятся рассказать о себе больше? — Возвращаю взгляд к матери. — Не стремятся поделиться о чем-то важном, углубить эти отношения? И если все не так хорошо, найти поддержку, понимание или… что-нибудь еще? — Мама вздыхает, поглаживая меня по спине.

— Мы все разные: кому-то проще передержать все в себе, кто-то ищет поддержки у других. Если человек тебе что-то не рассказывает, это, конечно, может быть тревожным звоночком. Но чаще всего это лишь защитный рефлекс. И неважно, это защита себя самого или тебя. Просто он не хочет впутывать тебя в это, чтобы лишний раз не тревожить. Это ты сейчас про отца? — Удивленно смотрю на нее. Лучше сказать «да», но она теперь гадает: — Про Полину?

— Нет, мы всегда всем делимся, — блин, надо было сказать, что про отца.

— Тогда кто этот мальчик?

— Мам! — Она улыбается. — Нет никакого мальчика. Мне просто так спросить нельзя? Это так… — встаю с дивана, и мама следует моему примеру. — Интересно мне, это вообще не про меня.

— Ну тогда передай тому, о ком это, что не обо всем можно говорить с другими людьми. Все мы что-то скрываем, — она обнимает меня за плечи с взглядом, полным теплотой. — Если ты ему нужна, он может показать это и другими способами, — закатываю глаза. — Дай ему немного воздуха, не дави, — недовольно вздыхаю.

— Мам, говорю же это не про меня, — бегаю глазами по ее лицу.

— Хорошо-хорошо, — смеется. — Но тебе тоже полезно это знать, — ехидно улыбается.

Она обнимает меня и уходит из зала. Что за намеки? Саша мне никакой не бойфренд. Мы вообще переспали даже без предварительного знакомства, разве такое бывает у нормальных пар? И никакая мы не пара, о чем это я? Просто общаемся.

Хотя слова мама сказала очень точные. Несмотря на весь образ жизни Саши и наши взаимоотношения, он все-таки человек. А я со своим напором и природной любознательностью, наверное, слишком многого от него хотела. Признаю, что я была не права. Как бы тяжело это не было, но я признаю это. Все-таки мы еще не на том уровне общения, чтобы доверять друг другу всецело, тем более на тему семьи. Может, Саша не зря сказал, что это не та тема, на которую стоит говорить.

В этом же ключе я думаю и об отце. Даже родной человек, который рядом с тобой всю жизнь, не говорит тебе всего, почему я должна требовать это от Саши? Погорячилась, нужно дать ему время. Сегодня уж точно не буду звонить, но, может, завтра или потом. Точно не сегодня.

Избежать встречи с отцом мне не удалось, как и новой ссоры с ним. Не знаю даже, на что именно я теперь злюсь. Наверное, за его постоянный контроль и мнение, что он лучше знает, что мне нужно. Так было всю жизнь, но сейчас я не хочу ему потакать. Поэтому поругавшись с отцом, я уехала домой. Немного поплакала в автобусе, на кровати, в душе. Немного слез обронила на диван, смотря телевизор, и задремала. Иногда проще пережить все во сне, когда отключаются все мысли, чувства и память. Где ты можешь сделать все что угодно, даже больше, забывая о суровой реальности.

Почти все время душа была не на месте после тяжелого разговора с Викой. Было трудно сосредоточиться на работе, которую взял себе домой. Лишь звонок Никиты, который сказал, что сегодня они решили вместе с близкими друзьями отпраздновать помолвку, пробудил во мне жажду к действиям. Спросив, кто именно придет, был удивлен: только я и Вика. Мы всегда были с Никитой близкими друзьями. Мы встретились впервые в нужном месте и в нужное время, но я думал, что у Полины есть еще подруги. Значит, я ошибался.