— Получается, кто-то нас ждал, причем заранее — успел и порох заложить, и укрытие выкопать. Дождался, увидел пышную кавалькаду и решил, что там едут командиры… А там оказалась лишь свита племянника короля, пожелавшего посмотреть на настоящую победоносную войну. Жаль парня. С другой стороны, если бы не он, сейчас в Империю везли бы Ваши останки.

— Несомненно, Ваша Светлость, — склонил голову лейтенант.

— Кстати, что стало со стрелком? Если до заряда было сорок метров, а взрыв столь ужасен — где-то рядом должен был валяться и его труп!

— Не было никакого трупа. Место выстрела было в стороне, так что если и задело его, то краем. Потом уже узнали, был там один контуженный, назвался Роном Рейганом, но по-нашему говорил плохо, тогда это списали на последствия взрыва. Отлежался, прибился к отряду, который зачем-то отправили дезертиров ловить, ну и ушел от них прямо в болото — догонять его героев не нашлось.

— Ну что же, лейтенант, ситуация примерно ясна. Горькую весть Его Величеству я отправлю сам. Но, раз уж принц своей жизнью прикрыл жизни Ваших командиров, я жду скорейшего доклада от полковника Горсея об успешном выполнении плана кампании. И еще передайте… Судя по наглости и эффективности, против них действует кто-то из выпускников Клиссона. Личный маг графа Амьенского мог изготовить амулет, но вот применить его, выжить и уйти так нахально — явный почерк этих головорезов. Однако, по данным разведки, сейчас все выпускники этой академии, что служат в Пикардии, должны быть в действующей армии. И если кто-то из них остался здесь… Боюсь, что сложность задачи возрастает. Но это не значит, что она не должна быть решена в установленные сроки! Так и передайте — в установленные сроки! Счастливого пути, лейтенант.

Глава XIX

Посреди болота имелся островок. Маленький, поросший мокрым мхом, над которым с гудом и звоном висела туча комаров. Но это единственное место, где можно отлежаться, подождать, пока не стихнет головная боль, не перестанет качаться окружающий мир, не пройдет дрожь в ногах. Комары? Противно, но не смертельно — в солдатском мешке есть тонкая ткань, натянем ее на лицо и попробуем поспать.

Утро выдалось солнечным, даже радостным! Голова почти не болела, а окружающий мир вернулся, наконец, к стабильности, перестав угрожать заехать в лоб очередной кочкой или сгнившим пеньком. Хотелось есть и пить, но это уже мелочи, можно и дотерпеть до места встречи со своей группой. А для этого надо пройти это чертово болото до конца. Осторожно, проверяя каждый шаг заранее захваченной слегой, преодолевая собственный страх, что ледяным комком застыл где-то внизу живота. Вчера повезло, сказочно повезло, но запас везения не бесконечен, на сегодня его может и не хватить. Мало воздуха? Рвутся от предельного напряжения жилы? Пот льет ручьем, разъедая глаза и обжигая лицо? Все равно идти! И с каждым шагом говорить спасибо судьбе и кому-то там, наверху, что, небось, сидит себе на тучке и с интересом наблюдает — как этот смешной человечишка выберется из очередной передряги. А вот хрен тебе! Я не человечишка, я человек! Я не отступлю. Пока я жив — я не сдамся!

К точке встречи удалось добраться только под вечер. Глотнул вина, съел несколько галет с куском вяленого мяса и завалился спать — следующий день легкой жизни привычно не обещал.

Пока Жан спал, разведчики занимались делом — был захвачен целый пехотный капрал, не вовремя отошедший справить нужду. От него утром и узнали, что, по сути, все было зря — штаб островитян, как выяснилось, бригады, остался цел и невредим. Погиб племянник императора, юнец, мечтавший о славе, но военачальником не являвшийся даже в теории.

Что же, лихая операция прошла вхолостую. Бывает. Надо воевать дальше. А для начала, как и подобает эпическим героям, получше спрятаться, чтобы не нашли, не приведи Господи.

Потому первой командой, которую отдал Жан, прояснив ситуацию, было «срочно снять посты с пороховых фугасов на пути островной армии). Серьезного урона противнику, уже ожидающему такой пакости, они нанести не могли, а вот обозлить — запросто. И бегай тогда по окрестным лесам, как зайцы. Нет уж, лучше вести себя смирно и миролюбиво — больше будет толку.

От столь «воинственных» приказов Тома слегка обалдел, но привычка к дисциплине сделала свое дело — посты были убраны и, как оказалось, вовремя. Наученные горьким опытом островитяне проверяли по пути каждую подозрительную кочку и один из оставшихся зарядов обнаружили. Если бы рядом были галлийцы, обиженные агрессоры их бы на куски порвали.

Однако задержка в продвижении островитян дала амьенцам дополнительных два дня, которые были потрачены на мобилизацию и какую-никакую, но подготовку ополчения. Поэтому попытка захватить город с ходу, предпринятая в надежде на бунт разбойников, крепко и безнадежно провалилась. Ворота не открылись, приставные лестницы были сброшены, а картечный обстрел в упор ясно показал, что с артиллерией и порохом у обороняющихся проблем нет.

Пришлось готовиться к полноценному штурму. С соблюдением всех требований уставов, наставлений и просто дельных советов, кои успела накопить цивилизация в деле убивания людьми себе подобных.

Осада началась с главного дела всех солдат и всех армий — землекопания. Невозможно быть одинаково сильным везде, особенно при нехватке войск. А слабое место Амьена, оно же основная цель нападавших, очевидно. Куртина на южной стене. Решение было столь естественным, что островитяне даже не сделали попытки его скрыть. Зачем? Тратить время на отвлекающие маневры при очевидном численном превосходстве? Нет уж, в данном случае все решало время — не дать возможности галлийской армии вернуться.

Потому сразу началась прокладка траншей. Под мушкетными залпами и огнем легкой артиллерии саперы уверенно прокладывали их к стене. Главное сейчас — выбить защитников крепости с гласиса — передового укрепления перед крепостной стеной.

И выбили — что могла жалкая рота противопоставить полку, специально подготовленному к штурму именно этой крепости? Да ничего, так, постреляли для очистки совести.

Поздно вечером к крепостным воротам подошли парламентеры. Предложение о сдаче — вот то немногое, что осталось с благородных древних времен. Сдайтесь на милость, и город не будет разграблен… то есть будет, конечно, но не так чтобы очень сильно. А иначе!..