Галлийская армия окрепла, и раз за разом била кастильцев на полях сражений, уверенно отодвигая границу на восток, вглубь Фландрии. Так что работа Жана постепенно переходила с сферу контроля, а на первое место выдвигались вопросы экономики и налогов. Скучные, но главнейшие. И именно здесь на помощь графа рассчитывать не приходилось.

Именно они обсуждались на совещании, что проходило в кабинете королевского интенданта серым ноябрьским днем. За окном шелестел нудный осенний дождь, в дальнем углу откровенно спал де Савьер, принципиально отказавшийся вникать в глубины бухучета и налоговых норм.

Самому хозяину кабинета тоже хотелось послать все в невообразимо далекие дали и присоединиться к другу в его благородном занятии. Тем более, что вчера младший сын Рауль объелся пирожных и всю ночь мучился с животом, успокоился только под утро, дав родителям поспать не более часа.

Вечером придет Леон, с ним надо будет тоже и поиграть, и проверить, как юный барон де Безье осваивает чтение, арифметику и прочие науки, которые необходимо знать людям благородным.

С Леоном вообще все складывалось интересно. Летом, на день рождения, парню наконец рассказали, кто его отец и кто он сам — полноценный барон де Безье, признанный таковым и законом, и самим владетельным бароном — Гастон с супругой лично прибыли, чтобы заверить мальчика, что это не глупая шутка взрослых.

Вначале был восторг, задранный нос и смешно надутые щеки. Настроение упало, когда выяснилось, что отныне господину барону придется меньше играть, а все больше учиться, учиться и еще раз учиться, как завещал какой-то великий знакомый папы. А когда Леона поколотили товарищи по играм, перед которыми он похвастался своим баронством, мальчик в слезах пришел к маме и заявил, что не желает быть дворянином и пусть, пожалуйста, все будет как раньше.

В результате день рождения закончился для него еще и поркой, после которой, правда, его пожалели, приласкали и объяснили, что дворянство, это как горб — тяжело, навсегда и сделать нельзя ничего. Терпи, дорогой, а мы поможем.

Уйдя в эти воспоминания, Жан отвлекся от невообразимо скучного доклада, который гнусавым голосом монотонно читал аудитор — человек невероятно занудный, но въедливый, грамотный и влюбленный в свое дело. Стало непреодолимо клонить в сон.

Вдруг и-за окна послушалась женская ругань! Громкая, разнообразная и невероятно изобретательная! Словно десяток базарных торговок одновременно набросились на двух несчастных гвардейцев, которым не повезло именно в этот момент охранять вход в резиденцию господина королевского интенданта.

Что за черт? Жан выглянул в окно, но сквозь мутное, залитое дождем стекло виднелся лишь женский силуэт в длинном плаще и широкополой шляпе. Но вот этот демон в юбке добилась своего, ее все-таки впустили, так что ждем прибытия торнадо.

— Жан, какого демона?! Я должна час мокнуть на улице, прежде чем твои люди соизволят впустить усталую женщину!

— Боже мой, Ваше Сиятельство, как я рад Вас видеть! — радуясь встрече, а еще больше — возможности прервать осточертевшее совещание, Жан встал, приветствуя мадам де Ворг графиню де Бомон.

— Капитан, — обратился он к проснувшемуся де Савьеру, — смотрите, кто почтил нас визитом! Господа, — это уже к другим участникам совещания, — прошу прерваться, о времени продолжения вас известят.

Де Савьер, как галантный кавалер, бросился принять у дамы мокрый плащ, с которого натекла лужа воды, и дорожную шляпу. Жан приказал подать разогретого вина и приготовить горячий обед, усадил гостью поближе к камину, в котором весело играл огонь. Лишь после того, как гостья согрелась, друзья приступили к расспросам.

— Шарль-Сезар пропал на границе с Фландрией, — сразу приступила к делу графиня.

— Не понял, Ваше…

— Адель. Можно просто Адель. Мы давно знакомы, ты теперь виконт, а тратить время на титулы как-то нет желания.

— Спасибо. Итак, Адель, я знаю, что два года назад де Комон рекомендовал его дю Шилле. Виконт заезжал ко мне по дороге в Париж, все гадал, на кой демон он потребовался самому премьер-министру. И все, с тех пор ни письма, ни весточки.

— Естественно, — фыркнула графиня. — Дю Шилле сразу назначил его личным письмоводителем, одним из пяти. Знаешь, что это такое?

— ?!

— Личные агенты, выполняющие особые поручения епископа, не подлежащие огласке.

— Извини, Адель, а В… ты?

— Женщины не служат, как тебе известно. Помнишь, ты рассказывал о Миледи? Так я сейчас кто-то вроде, также выполняю некоторые просьбы. Скажем так, дю Шилле мне доверяет, этого достаточно. Так вот о Шарле-Сезаре. Он должен был на границе получить некое письмо и доставить его в Париж. Письмо он получил, но в Париж не прибыл.

— Подожди, подожди, — Жан успокаивающе поднял ладонь, — давай сначала. Итак, когда наш друг должен был получить письмо?