– А вы не хотели стучаться, – Ромио поднимался на второй этаж с гордым видом и выпяченной вперед грудью. – Все-таки, я дважды «не местный», так что разбираюсь в таких вещах.

Лолли и Инфион рассмеялись, но лишь в головах. У звука не хватило сил выбраться наружу. Глаза, обрадовавшись приятному свету, стали закрываться сами собой, совсем позабыв о тумане на улице.

Но он никуда не делся.

Туман был настолько хитер, что стал бы отличным домушником – он проникал в любые щели, извивался, огибал препятствия. Проникал он и через канализационные решетки, спускаясь все глубже и глубже, как водолаз. Там, внизу, ночь сгущалась – становилось не сказочно-синей, а серо мрачной, в какой-то степени полумертвой.

Лицо Магната треснуло, когда ящик разломился. Тот, кто сделал это, работал с предельной аккуратностью.

– И зачем ты разломал его?! Мы могли лишиться, лишиться!.. содержимого, – прозвучал голос, лишенный какой-либо окраски или уникальности. По крайней мере, глубинные, подземные условия делали его таким. Полумертвая ночь закапывала в могилу и голоса.

– Он не хотел открываться по-человечески. К тому же, я действовал предельно аккуратно.

Эти слова явно принадлежали другому человеку, но ничто не делало их каким-то другим, отличными от всех остальных. Вот она – настоящая ассимиляция…

Коробки, будь у них уши, вслушивались бы в этот небольшой разговор. Но они лишь стояли с открытыми крышками в подземной ночи, оголив свои внутренности. Красная карамель легонько блестела во мраке, как фонарики удильщиков в глубинах океана.

А потом кто-то решил порыться в одном из ящиков, создав новый звук, напоминающий звон колокольчиков и удары стеклянных бокалов друг о друга. Но услышать его можно было лишь под улицами, и ночь, что была полной хозяйкой там, схоронила его, не дав вырваться наружу.

Оно и к лучшему.

Ночь сторожила город до поры до времени, а потом ее смена закончилась – и утро сменило свою коллегу, продолжая нескончаемый дозор. Вместе с мраком скрылся бесконечный легион звезд во главе с генералом луной и партизанский туман, растворившийся незаметно, как, собственно, и положено партизанам.

Свет змеей полз по черепичным крышам. Если бы он оставлял хоть какие-то видимые следы, то они напоминали бы причудливые ленточные узоры, вьющиеся, как серпантин. Этот серпантин, брошенный с небес, в конце концов долетал до окон и врывался внутрь.

Одна из ленточек попала прямо в прищуренные глаза Инфиона, которые он тут же принялся тереть. Это, конечно же, не помогло – слипшиеся веки стали слипаться еще больше, а взгляд затянуло мутной утренней пленкой.

В конце концов, волшебник потянулся, открыл глаза и немного опешил от количества утреннего света. Работник Бурта поворочался в кровати, какой-то слишком мягкой, и повернулся на бок, обнаружив прямо перед своим носом спящего Ромио.

Инфион принял сидячее положение, стараясь не свалиться обратно, быстро восстановил в голове события вчерашнего дня и решил оглядеть комнату. Она не представляла ничего особенного: две кровати, небольшая тумба в стороне, самые простые кремового цвета обои, магическая лампа и вешалка. Утренний свет успел утопить лишь половину предоставленного пространства. Другая половина все еще покоилась в царстве теней, и именно поэтому, видимо, Лолли даже не думала просыпаться.

Но было в этой комнате что-то особенное и неосязаемое. Некий, возможно, шарм, которого точно не хватало в доме госпожи Фить’иль. И хоть «родная» комнатушка Инфиона была ненамного больше этой, она все же была не столь… особенной, как эта новая, неизведанная комната. И даже подушки и одеяла пахли по-другому, по-новому. Обычно так пахнет только постельное белье в отелях – но только в тех из них, где его принято менять.

Эти мысли пронеслись так же быстро, как скоростной поезд, за которым вскоре поспела дрезина, тащащая информацию, которая звучала так: «надо бы встать».

Инфион попробовал приподняться с кровати, немного покачался на месте, все еще просыпаясь, а потом, неожиданно для себя, опять рухнул на спину и заснул.

Эта часть сна была не такой крепкой. Волшебник ворочался, чувствовал, как солнце припекает лицо, слышал какие-то шорохи. Была она и не такой долгой – какое-то время спустя, Инфион резко сел, словно бы проспав важное мероприятие, проворонив все будильники. Хотя, просыпать было вовсе нечего.

Лолли уже стояла около зеркала и приводила волосы в порядок расческой, которую где-то успела найти.

– Где ты нашла расческу? – слова вылетели из работника Бурта спонтанно, видимо посчитав, что все это – один большой сон.

– Нашла в ящике, – пожала она плечами и вновь повернулась к зеркалу, которого Инфион во время первого пробуждения не заметил. – Там еще много всего полезного.

– Например? – волшебник свесил ноги с кровати, вторая половина которой уже не была занята Ромио, и принялся поправлять изрядно мятую жилетку, зевая.

– Ну, например, весьма мягкое полотенце. И даже бритва. Остальное не рассматривала, но там еще что-то накидано.