Однако в этом естественном и, по существу, идеальном стремлении человека всегда лежал соблазн подмеси и преждевременности. Адам и Ева поторопились и лишились того, что имели. Человечество во все времена хотело слишком скоро, слишком механически овладеть высотами, «украсть» и совлечь, как Прометей, огонь с неба на землю, но получалась ошибка, самообман. Вместо огня оказался призрачный мираж, вместо горения – копоть, вместо света – мрак. Таково происхождение всех лжеучений, сект и многих политических течений. Еще не созревшие до совершенства, эти люди хватались за верхушки его и падали.

Особенным соблазном у человечества всегда было желание соединить небесное и земное, духовное с телесным. И этот соблазн сильнее был в высших кругах, богатство давало им возможность удовлетворять все положения, а они были по существу плотские, духовное начало давно ослабело, изжилось. Есть немало оснований думать, что в высших кругах столицы и больших городов духовная жизнь опустилась весьма низко… Литература, словами Толстого, Тургенева, Достоевского говорила нам давно, что общество становилось, по выражению Библии «плотью». Возобладал дух безбожного материализма: жить только этой земной жизнью – вот ясная цель. Нетрудно представить, как быстро такая жизнь трансформируется в обществе и часто обретает вульгарные формы, где грех господствует широко и глубоко.

Церковь была сдвинута царской властью с места учительницы и утешительницы. Государство совсем не при большевиках стало безрелигиозным внутренне. И хотя цари не были безбожниками, связь с духовенством у них была надорвана, земная жизнь последнего царя возобладала над высшим предназначением. Подписывая свое отречение в поезде на станции Псков, он больше всего мечтал о свидании с женой и детьми, так сладко ему обещанном. Но история не прощает слабости людей такого уровня. Вера, государственная мудрость и военная сила государства были утеряны одновременно, опрокидывая сомневающийся народ в еще большую пропасть безверия. Еще задолго до этих событий, вместо влияния духовенства, в придворную сферу проникало увлечение какими-нибудь светскими авантюристами типа француза «Филипе», а позднее Распутина, который окончательно разрушил атмосферу царского дома, подорвал доверие внутри знати. Народоволец и друг царя Тихомиров говорил на собрании по поводу подписания открытого письма царю:

– Все бесполезно! Господь закрыл очи царя, и никто не может изменить этого. Революция все равно неизбежно придет, но я дал клятву Богу не принимать в ней участия. Революция – от дьявола. А вы своим письмом не остановите, а лишь ускорите ее. Моей подписи под письмом не будет.

Революция пришла в октябре. Народ наш, как близкий к природе, здоровый умом и сильный духом, радикален и решителен. Он или уж терпит смиренно, и терпит долго и глубоко, или уж если взялся за дело, то доведет его до конца. Интеллигенты, как элемент уже ослабленный «культурой» городской жизни, склонны мириться с компромиссами, уступками, половинчатостью. Не то – народ: он, как и всякая стихия, стремителен и последователен. Эту сторону русского народа понимали и Толстой и Достоевский. Русский солдат в «Войне и мире» стоял перед французскими пушками, как гранит. Недаром же произнес Наполеон, что русского мало убить, его надо еще повалить на землю.

Когда началась междоусобная война почти по всей стране, народ мог много раз проверить себя: куда идти и за кем, ведь власть в городах менялась неоднократно. В России народ пошел за большевиками, говорили тогда: плоха власть, да наша. А власть эта не только гладила народ по головке всякими обещаниями и науками, а вскоре взяла его ежовыми рукавицами в переработку. Часто обвиняют большевиков в терроризме, но в этом не только их сила, но и государственная правда. Только настоящая власть без страха употребляет, где нужно силу, до смертной казни включительно. И народ, несмотря на это, – а именно по этому! – еще решительнее прислонился к Советской власти. И прислонился сознательно по причине своего того же здравого мужицкого смысла. Конечно, было бы неожиданно, если б тысячелетние обычаи жизни легко изменились. Но, передавая свою волю большевикам, даже не вполне понимая социалистическую систему, народ все же верил одному: эта власть – народная и потому народу не повредит! А там дальше будет видно».

Главные беды Рдейского монастыря начались с 1918 года. Сельское хозяйство пустыни было фактически разрушено, так как были реквизированы семена для посева, а крестьянами деревни Высокое захвачена хуторская земля. Монастырь остался без хлебных запасов. Существовавшие в обители мастерские: чулочная, башмачная и кустарных промыслов – прекратили свою работу из-за отсутствия сырья. А представители местной ячейки РКП(б) конфисковали три коровы, лошадь, фисгармонию, несколько самоваров, чайную посуду, лампы и другое имущество. Но и в этих условиях Рдейская пустынь пыталась выжить, засаживая усадебную землю картофелем, постепенно сокращая оставшееся небольшое поголовье скота из-за отсутствия кормов. В Успенском храме служба продолжалась еще несколько лет, и люди, как прежде, шли в монастырь. Собор был закрыт в 1932 году с предложением: использовать каменную церковь Рдейского монастыря для хозяйственных нужд. Собор Успения Богородицы прослужил с момента освящения 30 лет и оказался обреченным на разрушение и поругание в течение последующих 100 лет. Куда пропало его дорогое убранство, старинные иконы и реликвии так никто и никогда не узнает.

ГРАЖДАНСКАЯ ЖИЗНЬ 1997 ГОД.

Андрей Старов вышел на работу в банк на следующий день после официального увольнения с военной службы. Его представили в хозяйственном управлении и наметили план освоения должности инженера по охране труда. Его начальник Евгений Савкин был лет на 10 моложе Андрея, но успел отслужить в армии на офицерской должности до развала СССР. С угольно – черной шевелюрой и такими же усами Евгений обладал мягким характером и совершенно не походил на офицера запаса. Душевность, желание помочь были настолько искренними, что Андрей сразу почувствовал скорее плечо товарища и друга, чем начальника. В первый же день Андрей записался на курсы в учебный центр, где шло обучение до обеда. Во второй половине дня предстояло постепенно осваивать компьютер, – без беглого печатания инструкций и формирования отчетов работа в банке не мыслилась. Андрей имел лишь общие понятия об использовании компьютера, поэтому с первого дня мучал своего начальника мелкими вопросами. Евгений методично и спокойно рассказывал ему об ошибках и терпеливо помогал менять режимы работы, вплоть до перезапуска компьютера. Другой бы на его месте не выдержал бестолкового подчиненного, но он лишь приглаживал свои волосы и начинал объяснять все с начала. Ближе к концу рабочего дня Андрея неожиданно вызвал к себе начальник хозяйственного управления:

– Андрей Михайлович! Вот вам деньги, срочно купите бутылку хорошего коньяка.

Андрей взял деньги, но сразу не побежал исполнять просьбу. Авиация приучила его к осмыслению и просчету последствий своих поступков. Он вернулся в свой кабинет и прямо спросил своего начальника:

– Зачем посылать подчиненного в магазин за час до конца работы, если самому на выходе можно зайти в соседний магазин?

– Андрей! Ты что, не понимаешь? Думаю, что тебя проверяют и наверняка пригласят к столу.