Только шантажистские газеты да желтая бульварная пресса позволяют себе брать плату за разного рода статьи и заметки в тексте...

При чем же здесь прогрессивная, демократическая печать?

XVIII.

Кого судят?

На этот раз мы должны сообщить нашим читателям - писали мы 30 сентября 1913 года - исключительно важную, сенсационную новость: Бейлиса перестали судить! И не думайте, что я преувеличиваю, - отнюдь нет... Прочтите стенограмму и вы сами сейчас же в этом убедитесь. Товарищ прокурора и поверенный гражданской истицы Замысловский, прилагали все это время много усилий для разоблачения тайн сыскной полиции, но заседание четвертого дня процесса совершенно особенное. До первого перерыва, бывающего в конце первого часа, все вонзились в Киевскую сыскную и наружную полицию... Бедный городовой! Бедный околоточный надзиратель! Что делается в их переполненных страхом сердцах, когда они слышат грозные речи товарища прокурора, цепкие допросы Замысловского, сердитое ворчание Шмакова и даже попытки нападения юнейшего из ритуалистов - господина Дурасевича. Ведь до сего времени такое огорчение полиции наносила только демократическая пресса, те "революционные листки", которые столько испортили крови у всякого начальства. А теперь, теперь... увы, "свои" пошли войной: и товарищ прокурора, и сам Замысловский, и другие представители черносотенцев, присутствующие здесь на суде.

Но должен признаться, мы узнали здесь действительно пикантные вещи. Мальчики, играя, нашли труп, сейчас же заявили об этом.

Эка беда!.. Подождет труп. Послать туда городового... Городовой лазил в пещеру, - убедился, - труп в самом деле есть... Сейчас же к телефону, звонит в участок:

– Так што, ваше, бро-дие, упокойника нашли... {50} Послали записку околоточному на квартиру; ты что, мол сидишь дома, у тебя, мол, там упокойник в околотке, в пещере лежит. Нечего делать... Надо идти... Пришел... Подошли городовые... Народ валом валит... Должно вот-вот прийти начальство... Притащили лопату, давай снег расчищать, чтобы их благородиям ножки не запачкать.

– Кто велел расчищать? Откуда лопата?
– добивается Замысловский.

Не тут-то было! Никто ничего не помнит: расчищать - расчищали, а по чьему приказу - неизвестно.

– Я не призывал!
– заявил сердито околоточный.

– Снег сгребали, да и землицу из пещеры выкидывали...

– Как, и землю?..

– Точно так...

– Да разве вы не знаете, что полиция обязана сохранять все следы преступления, охранять местность, не нарушать картину, где совершено преступление?

– Как же-с, знаем, - отвечает бравый околоточный, увертливо поглядывая направо и налево.

– Так почему же вы это делали?
– добивается положительно неугомонный враг полиции Замысловский.

– Так што, господин пристав наш, который должны были прибыть, тучный, - и околоточный осанисто обвел изрядное пространство вокруг себя, так што им не войти бы... в пещеру-то...

– Так вы и расширяли для вашего тучного пристава вход в пещеру? взволнованно гудит Шмаков.

– Точно так...
– рапортует околоточный...
– Пещерка-то маленькая... А их благородие как есть наше начальство...

В зале водворяется тишина. Все в раздумье. Из допроса городового выяснено, что когда он явился с околоточным, то зажегши свечу, полез осматривать труп убитого мальчика. Оказывается, это они закапали стеарином нижнее белье Андрюши.

– Что ж, вы трогали труп?
– задал вопрос товарищ прокурора.

– Никак нет, не ворошили...

– Совсем не трогали?

– Так што околоточный надзиратель приказали посмотреть, связаны у него руки или нет: вот я маленечко {51} и отодвинул упокойника, а потом опять притулил его к стене.

Прокурор, суд, защита - все качают головами. И действительно, при современной технике розыска, всякая мелочь важна: отпечаток пальца на стене иногда раскрывает важнейшее преступление, а тут - что там след от пальца: лопатами землю выбрасывали, труп сдвигали, нижнее белье стеарином закапали и пр. и пр.

Долго тянется этот перекрестный допрос...

Околоточный не выдерживает и несколько негодующе заявляет:

– Я-то здесь при чем?!. Начальство вскоре прибыло на место... Я делал все по распоряжению начальства...

– И труп отодвигали по распоряжению начальства, и снег расчищали... и землю выбрасывали... и подштанники стеарином закапали?
– набрасывается Замысловский.

Как видите и в этом крушении полиции, по-видимому, будет виноват стрелочник...

Во время этих юридических турниров, во время этого следствия над Киевской сыскной и наружной полицией казалось, что вот-вот скажут:

– Подсудимый Бейлис! можете отправляться домой, мы заняты более важными государственными делами, вы нам более не нужны... Можете не возвращаться в здание заседания суда...

Но этого сказано не было.

И Бейлис все так же продолжал сидеть на скамье подсудимых, недоуменными глазами посматривая то на председателя, то на присяжных заседателей, то на защитников, то на публику.

XIX.

Наволочка.

Городовой - вот тот первый свидетель, который нашел в куртке убитого Ющинского какой-то обрывок, скорее тряпку, оказавшуюся после куском наволочки....

Эту тряпку, на которой имеются какие-то пятна, предъявляют сторонам, присяжным... Все положительно впиваются в нее, - до такой степени все чувствуют, сколь важна она - {52} эта ничтожная тряпочка, в этом деле... За ней, как за тяжелым занавесом, скрыта истина, таится правда в деле убийства Андрея Ющинского...