Даже юнейший из истцов, господин Дурасевич, и тот не мог облегчить тяжелое положение г.г. обвинителей.

Он гордо бросил один, - только один, - вопрос, который, очевидно, должен был разъяснить все, но не успел еще Наконечный промолвить слово, как председатель заявил:

– Да ведь свидетель уже несколько раз говорил, что он этого не знает..

Господин Дурасевич гордо поднялся, выпрямился, несколько склонил набок голову, окинул уничтожающим взглядом председателя и весь чиновный угол и медленно опустился на стул...

– Не понимают!.. Где им?..

И он снова погрузился в пределы полного и глубокого отдохновения от всякой мысли...

XXI.

Вера Чеберяк среди свидетелей.

Совершенно неожиданно предстал пред судом новый штрих из вырисовывающегося портрета героини этой трагедии, Веры Чеберяк, и опять этому помогли - да благословит их небо!
– гражданские истцы. Это они вызвали свидетельницу Чеховскую... Простая женщина взволнованная входит в зал заседания суда, и не успел еще председатель задать ей вопрос, как она, точно боясь, что ей не дадут сказать, скороговоркой заявляет суду:

– Двадцать пятого числа сама слышала, как Чеберячка подучала мальчика Заруцкого говорить, что Бейлис утащил {56} Андрюшу, а они двое - он да Женя Чеберяк - еле вырвались из его рук и убежали...

– Постойте, постойте, когда, где это было?..

– Было, было, сама слышала, не буду таить, сама слышала, и мальчик ей сказал: - не буду этого говорить, а скажу правду суду: ходили воровать дрова, а нас рабочий прогнал, а Бейлис никуда нас не тащил...

– Да где это было?..

– Было, было, в свидетельской комнате было, сама слышала... Мальчик потом всем говорил, и свидетелям, и городовым, он вам сам расскажет, вот вы спросите его...

Гражданские истцы разводят руками, ничего не спрашивают вызванную имя свидетельницу... Ее оставляют в зале заседания суда.

Если этот факт действительно подтвердится (Впоследствии все это действительно подтвердилось.), то, несомненно, будет ясно, что Чеберячка не теряет времени, а работает крайне энергично, никому не давая ни отдыха, ни срока, не стесняясь ни местом, ни временем.

– Для чего же вы вызваны сюда?
– наконец, спрашивает прокурор свидетельницу Чеховскую.

– О матери Андрюши рассказать!..

– А сами рассказываете о Вере Чеберяк!..

– Сама слышала, сама слышала, правды не утаю, все скажу...
– и она опять готова была повторить, этот, так ошеломивший ее, разговор ребенка с Чеберяковой.

XXII.

Таинственный прохожий.

Свидетель Ященко рассказывает, что именно 12 марта он, идя на работу, остановился за своей надобностью в канаве, из которой видна дорога - это было утром, часов в семь, и видел, как прошел мимо него какой-то человек в черном пальто, кашнэ, бритый, в калошах, порядочно одетый..., Поднялся дальше... Смотрю, он тоже по-над горой идет и прямо ушел в лес... Я еще подумал: как странно, так рано и человек, хорошо одетый, ранней весной ушел прямо в {57} лес... А когда стал читать в газетах, что мальчик пропал я все это вспомнил, люди узнали, что я видел какого-то человека, проходившего близ места, где нашли труп, стали, расспрашивать... А потом ко мне стали сыщики приходить, допрос снимать, а потом позвали и говорят: мы тебе покажем одного человечка - не он ли это будет? На месте показывали - признать я не мог, лица не видел, а пальто подходящее...

– Кого же вам показывали?..

– Луку какого-то...

– Луку Приходько?.. Лука Приходько, расскажите нам, как вас показывали...

– Когда меня арестовали, меня обрили, усы нафабрили колечками и почернили... затылок взъерошили... волосы, подстригли и тоже покрасили... Я говорю: ваше благородие, что это вы делаете со мной?
– Ничего, - говорит, нужно...
– Я стал плакать. А мне и говорят: не смей плакать, слезы твои грим попортят, размочат...

Гражданские истцы невероятно обрушиваются на полицию, словно забывая, что решительно всегда, с незапамятных времен, так делала и делает полиция во время розысков...

– Чему собственно вы удивляетесь, г.г. Шмаков, Замысловский и иже с вами?-хотелось сказать мне.
– Ведь это и есть тот истинный порядок, который вы так твердо защищаете.

XXIII.

Фонарщик.

Как-то боком, озираясь, входит, скорей низкого, чем среднего роста, всклокоченный человек, бедно одетый. Нерешительно озирается он и после некоторого раздумья начинает рассказывать то, что знает...

– Что знаю?.. Да вот видел я Андрюшу Ющинского с Женей Чеберяк утром 12-го марта, когда его убили...

– Свидетель, расскажите нам все подробно, как это было...

– Как это было... Очень даже просто... Шел я по улице, утром, птичек ловить шел... Щеглов мы ловим... Смотрю: стоят они, да еще какой-то мальчик... Андрюша меня по спине шутейно ударил и даже вспрыгнул на меня... А я его {58} обругал... "ах ты, говорю, байстрюк", право-слово, ваше бро-дие, так его обругал, покойника, истинно так обругал... И пошел дальше...

– А что в руках у него было?..

– Баночка с черным порохом... Они с Женей любители были взрывы делать... Вот я ушел... А потом слышу - нашли Андрюшу убитым.
– Ну, думаем, знаем чьих рук это дело... Только молчать надыть... Не ввязываться... Убьют... Я и молчал... А потом вот как-то сказал, с тех пор мае и житья нет... Боюсь я говорить вам...