Шрифт:
– Тише, мамочка. Не плачь. – я слезла с кровати и подошла к ней ближе. Однако прикоснуться не посмела. – Давно я такая? – кивнула на тело.
Мама справилась с собой и ответила:
– Два месяца. Мне каждый день предлагают отключить тебя от системы, но я не соглашалась. Все надеялась! – заплакала она.
– Мама! Мамочка моя! Ты моя любимая и дорогая. – опустилась я перед ней на колени. – Помнишь, ты всегда говорила, что после смерти, человека ждет лучшая участь? Все так и есть! У меня скоро родится доченька! Представляешь?!
– Дааа… - забыв про слезы, мама смотрела на меня во все глаза. –Это же здорово! Мы так долго мечтали об этом! Но, Дина, а муж ..?
– Мам. – укоризненно посмотрела на нее. Мама в своем репертуаре: все приличия должны быть соблюдены! – Есть. Его зовут Максим. Он – самый лучший. Надежный, сильный, добрый и вроде любит меня. Я вообще могу говорить о нем часами, но, думаю, мне надо торопиться.
– Почему? Я так хочу подольше поговорить с тобой! – ласково сказала мама.
– Я там как бы рожаю. – смутилась я.
– О!
– Мама, отпусти меня, пожалуйста. Меня уже давно нет в этом мире. Ты цепляешься за пустую оболочку. – тут я еще раз посмотрела на себя и ужаснулась. Скелет, обтянутый кожей. И вся обмотанная проводами. Я сглотнула. – Мне нужно обратно, понимаешь? Я нужна своей доченьке. Прости меня, если сможешь! Я оставляю тебя здесь одну, а сама обзавелась семьей…
– Дина! Моя девочка, что ты такое говоришь? – мама вытерла слезы и улыбнулась мне. – Я так рада, что у тебя все сложилось. Кажется, ты счастлива. Береги там себя и дочь. Надеюсь, я скоро к вам приду…
– Ну, уж нет. – теперь улыбнулась я. – Мы тебя любим, но очень прошу тебя: живи! Живи полной жизнью. За нас двоих. Хватит цепляться за прошлое. Догадалась, о чем я?
– Дина!
– Что? Дай уже шанс бедному Дмитрию Васильевичу! Сколько лет уже водите хороводы! У него уже внуки тебя бабушкой называют.
– Ну, я не знаю… Твой отец…
– Мама, его уже больше двадцати лет нет. Теперь и я ушла. Обещай, хотя бы подумать.
Она с улыбкой кивнула.
– Мне пора. Отпусти меня, мама…
Она со слезами на глазах, потянулась к рычажкам на аппарате и поочереди отщелкнула их. Все стихло.
– Будь счастлива, доченька…
– Люблю тебя, мама, и не забуду…
В тишине больничной палаты призрак темноволосой девушки растворился в воздухе.
Глава 17
– Привет.
– мой голос был хриплым со сна. Первое, что я увидела, открыв глаза, любимые серые глаза.
– Привет.
– ответил он и улыбнулся.
– Ты мало поспала, надо еще отдохнуть. Закрывай глазки, а я буду сторожить твой сон.
Мне даже прислушиваться к себе не пришлось - боль сама дала о себе знать. Не та уже, конечно, выворачивающая наружности, как на площади, а просто тянущая и ноющая. Площадь, боль...
– Макс, где моя дочь???
– попыталась встать. Лежала я для этого крайне удобно - на боку.
– Тише, разбудишь! - не поднимаясь с пола, где сидел, он обнял меня двумя руками, удерживая, и заглянул в глаза.
– С ней все хорошо. Вон, видишь кроватку? Ее покормили и она спит.
– Можно?
– робко спросила я. Он отрицательно качнул головой.
Потом на лице мужчины расплылась какая-то сумасшедшая улыбка, а глаза заблестели.
– Она просто красавица. Невероятная. Обычно младенцы рождаются синими, красными, а наша девочка ... даже не знаю, как описать... Кровь с молоком?
– он тихонько засмеялся и я тоже позабыв о боли, улыбалась.
– У нее светлые волосы, как у тебя... то есть, как у Лины были.
– на этом месте он мне подмигнул.
– А вот глаза! Темные омуты! Потрясающее сочетание! Я даже не знаю, как буду отгонять от нее женихов. Придется и днем, и ночью караулить!
Мы слишком громко засмеялись и ребенок проснулся, заявив о себе плачем.
– Ты слышишь, как она музыкально плачет?
– спросил Макс и встал. Подошел к кроватке и взял ребенка на руки.
– Не переживай, я теперь умею правильно держать. Мне льера Сиена показала, как надо!
– Эй, да ты влюбился!
– констатировала я.
– Не отрицаю!
– ответил он и положил крошечный кулечек мне на кровать и я наконец -то увидела свою дочь.
Макс был прав! Не соврал ни словом! Красавица! Золотистые, густые и прямые волосы, черные глаза и пухлые губки! Я просто не могла оторвать от нее глаз!