Я кивнула и слезла с него.

– Все получится. Люблю тебя.
– на прощание сказал он мне и исчез.

***

– Доброе утро, Диана. Ты не спускалась к завтраку. Как самочувствие?

Фаргус просто искрил доброжелательностью и участием в это утро. Он пришел ко мне в комнату с темным плащом в руках и сейчас стоял у дверей, нежно поглаживая меховую опушку. Я же стояла у зеркала и наводила марафет перед публичным выступлением.

– Очень спать хочется, а так неплохо.
– это была чистая правда.

– Ты плакала ночью? Слышал какие-то неясные звуки, но не решился побеспокоить. Подумал, тебе нужно время, чтобы свыкнуться с мыслью о будущем.
– все таким же мягким и бархатным голосом проговорил мужчина и подошел ближе.

Наши взгляды встретились в зеркале. Мой удивленный и его счастливый.

– Я принес тебе плащ. На улице ветряно.

– Фаргус, скажи: у тебя, что был секс? Ты чего такой счастливый?
– обернулась я к нему.

– Кстати, об этом.
– вдруг нахмурился он, а я замерла: - Прекрати эти бессмысленные поиски своего БЫВШЕГО любовника. С сегодняшнего дня ты - принцесса, а скоро станешь королевой и это недопустимо...

– Да, ну?
– усмехнулась я.
– Может ты мне еще свод правил предоставишь, что мне можно делать, а что нельзя?

– Занесу вечером. Ознакомишься.
– ответил мужчина.

Моя челюсть встретилась с полом. Неужели он думает, что я по собственному желанию или по настоянию отца, вот так легко согласилась бы выйти замуж за него и следовать всем правилам??? Что случилось с его хваленной прозорливостью??? Или я себя так вела, что он даже не сомневается в моем послушании?

– Мне не нужен твой плащ, у меня есть свой.
– отвернулась от него и стала натягивать шляпку.

– Ты его оденешь. Это не обсуждается.
– вдруг холодным голосом произнес Фаргус.

Он крепко схватил меня за локоть и развернул к себе.

– Давай помогу одеться.

Молча разворачиваюсь и позволяю накинуть на себя этот трижды клятый плащ. Он на удивление оказался тяжелым.

– Это, что бронежилет непробиваемый?
– проворчала я.

Не дожидаясь ответа, снова повернулась к зеркалу и стала натягивать перчатки. Нервы были на пределе! "Зачем он принес мне новый плащ? Обычная забота или подслушал наш разговор с Максом? Хотя какой должен быть слух у него, мы ж сидели впритык друг другу и шептались! Как теперь переодеться в простой стандартный плащ???"

Вздрогнула, когда Фаргус обнял меня за талию, и глядя на меня в зеркале, мягко сказал:

– Ты ввела в столице новую женскую моду. И она мне нравится! Больше нет этих сумасшедших зачесов и тонны пудры. Ты будешь самой красивой королевой. Я люблю вас, принцесса Диана.

Отвернувшись от мужчины, не сдержалась и заржала!

– Принцесса Диана... Господи, слышала бы моя мама! Сбылась ее мечта...
– плакала я.

– О чем ты?
– нахмурился Фаргус.

Я вытерла слезы смеха и погрустнела:

– Я недостойна этого имени. Если б знала, осталась бы Элеонор. Неважно, идем уже. Опоздаем.

Мы вышли из дворца и сели в карету. Всю короткую дорогу я ломала голову, как быть с плащом. Потом вспомнила слова Макса, что в случаи неудачи на площади, он вывезет меня и из дворца, сразу стало спокойнее.

День был хоть и ветряным, но солнечным. Редкие облака иногда закрывали солнце, но тут же ветер их гнал дальше.

«Да, уж. Это вам не наши зимы, когда снега выше крыши и – 30 на Крещенские морозы. Хотя климат здесь больше напоминает наш черноморский.» - мысли о погоде меня успокоили окончательно и руки перестали теребить край плаща.

На подъезде к площади карета замедлилась и стал слышан шум толпы. Фаргус выглянул в окно и удовлетворенно кивнул самому себе. Наконец карета совсем остановилась и охранник открыл дверь. Фаргус ухмыльнулся мне и сказал:

– Начнем спектакль? Хоть я в нем не нуждаюсь более, но ты заслужила любовь народа, Элеонор.

У меня от нехороших предчувствий екнуло сердце. Почему я опять Элеонор? С утра была Дианой? Может у него крыша поехала?

Но мужчина уже вышел и подал руку мне. Я оперлась и вышла на мостовую, покрытую ковром. Охрана взяла нас в плотное кольцо, так что за ними не было видно людей.

А народу было много! При виде нас раздался рев толпы и послышались приветственные крики. Мы поднялись на деревянное возвышение и стали лицом к народу. Всю площадь, прилегающие улочки и даже крыши домов заполонили люди.

– Улыбайся! – сквозь зубы проговорил Фаргус и начал речь, приложив рупор ко рту.

Все притихли и внимали его словам. Хоть я и стояла рядом, но не разобрала и слова. Я искала глазами знакомый прищур серых глаз и не находила. Пробегала по толпе снова и снова, но все слилось в одно разноцветное пятно. Неожиданно для меня, толпа взорвалась аплодисментами, а Фаргус повернул голову и сказал: