– Подозрительных? Интересно. И где же вы их задержали?
– живо спросил Деникин.

– В лесу, около речки. Они уверяли, что разыскивают вас, господин генерал, - продолжал офицер.
– При них нашли оружие.

– Оружие? Интересно. Давайте их сюда.

– Слушаюсь!
– офицер повернулся на каблуках и, приоткрыв дверь, крикнул: - Федотов! Введи арестованных!

В палатку, сопровождаемые конвоирами, вошли три юных девушки, которые быстро и беспокойно оглядывались, словно бы искали кого-то глазами. Они осмотрели палатку, и взгляды их остановились на двух немолодых людях в офицерских мундирах, стоявших возле разложенной на столе боевой карты: явно видно было, что эти люди - главные здесь.

На столе рядом с картой лежал маузер.

Девушка, стоявшая впереди, лицо которой было разукрашенно отвратительным шрамом, увидев грозное боевое оружие, почтительно замерла, разглядывая его - взгляд у молодой девушки тихонько сверкнул, потом подняла глаза на офицеров у карты.

Казачий полковник, внимательно наблюдавший за каждым движением арестованных, перехватил этот взгляд. Он взял со стола маузер и про себя усмехнулся чему-то.

– Вы разыскивали меня?
– сказал Антон Иванович, с интересом разглядывая красивую девушку со шрамом на лице.

Глаза у девушки вспыхнули - так же, как когда она смотрела на маузер.

– Вы - генерал Деникин?

Девушка гордо вскинула подбородок.

– Меня зовут Маша Григорьева, а это: мои сестры - Катя и Таня. Наш отец - офицер Иван Григорьев и наш брат были убиты красными бандитами. Мы поклялись отомстить за них!

– Простите меня, - до этого молчавший полковник шагнул вперед и подошел к Маше.
– Иван Петрович Григорьев - действительно ваш отец?

– А вы его знали?
– голос у Маши дрогнул.

– Мы с Иваном Петровичем всю турецкую войну прошли, в одной землянке спали... Да, помню, помню, - седеющий полковник кивнул.
– Так вы говорите, погиб Иван Петрович?

– Погиб.
– жестко проговорила Маша.
– От руки бандита Буденного. А нашего брата Федора буденновцы отвезли в лес, где замучили насмерть.

Генерал Деникин печально кивнул.

– Я вам искренне сочувствую, милая барышня, - сказал он.
– Но что же вы от меня хотите? Чем же я могу вам помочь?

– Я поклялась отомстить за родных!

– Милая барышня, - Деникин подойдя ближе, мягко взял Машу за плечи, заглянул ей в глаза.
– Вся Россия сегодня стонет и истекает кровью. Но война - это не дамское дело. И клянусь вам, мы сражаемся, чтобы отомстить и за вашего отца, и за вас, и за всех русских людей... Мне нужны солдаты, милая барышня, мне не нужны...
– он запнулся, ища, как бы высказаться поделикатнее, но у Маши глаза уже вспыхнули, сверкнули так ярко, что Антону Ивановичу стало не по себе.

– Будь по вашему, - сказал он, отходя в сторону, - но знайте: я вас не держу здесь. В первую же минуту, как только вы захотите покинуть мою армию: знайте, что вы свободны.

Казачий полковник одобрительно кивнул.

– Иван Петрович был человеком редкой храбрости. Я уверен, что он бы сейчас гордился своими дочерьми.

– Хорошо, пусть будет по-вашему, - согласился Деникин.
– Запишите их в отряд к Семенову.

– Слушаюсь, господин генерал!
– офицер у входа, вытянувшись в струнку, сделал под козырек.

– Господин генерал, - смело сказала Маша.
– Ваши люди отобрали у нас оружие. Оружие это мы взяли в бою...

– Возвратить!
– коротко бросил Деникин, снова наклоняясь над

картой.

Сопровождаемые офицером, девушки вышли из штаба.

...На другой день им выдали военное обмундирование и короткие драгунские винтовки. Все это смотрелось довольно нелепо на совсем еще юных девушках, одежда была великовата и смешно топорщилась в разные стороны, но сестры, глядя в темное, пожелтевшее от времени зеркало, не узнавали себя.

Оглядев собственное отражение в таком грозном, боевом наряде, Маша взала со стола шашку и старый наган. Она усмехнулась, разглядывая себя в мутном, поцарапанном зеркале и, вдруг, отчаянно, резко взмахнула наточенной шашкой. Свирепый клинок блеснул в потемневшем воздухе.

– Теперь берегись, товарищ Буденный! Встретимся и поглядим, кто кого.

Глава 9. Фронт.

Дни ползли медленные, похожие один на другой. Деникинские части то гнали петлюровцев, то отступали под их ударами, а после этого наступало затишье, вызванное временной позиционой войной. Симон Петлюра, который получал помощь из Франции, уже мнил себя победителем "москалей". Он упрашивал надменных французов принять Украину в состав их империи как еще одну негритянскую колонию - бывший провинциальный газетчик и неудавшийся графоман был согласен на все, лишь бы только его не лишили вожделенной и сладкой власти.