Гера был рядом. Мы снова стояли плечом к плечу, и также - вместе, вдвоём - провалились, сходу обнажая родовые мечи.

Сущности! Это были всего лишь сущности Лиги! Всклокоченный мохнатый вервольф, прям как в фильмах, барахтаясь, подымался на задние лапы, только-только, видимо, схлопотав зуботычину, а сбоку, что-то этакое неустанно распевая, орудовал голыми кулаками патриарх. Огромный, он выглядел постаревшим Илюшей, что был вынужден снова с печи слезть. И хрустящие непонятные живые корни-ветки в его кулачище будто бы были с тем полностью согласны - пытались удрать, даже не думая хоть как-то атаковать патриарха, тщетно работая в воздухе плетёными ногами.

— Справа!

Я среагировал на предупреждение Геры и отступил на шаг; сам пацан эффектно стуманился, пропуская сквозь себя какую-то стальную стрекозу размером с бульдога, с явно острыми, опасно быстрыми крыльями. Едва та вцепилась в ствол и развернулась, норовя повторить прыжок, чащу окутал туман - даже пожухлые листья кое-где вскинулись от резко поднявшихся с земли капелек воды! Пелена оказалась такой густой, что от досады взвыл потерявший из виду цель вервольф - Гера не жалел жизненной энергии!

Я же видел прекрасно. И не думал ничего выжидать. Железный насекомыш пока был явно дезориентирован: перебирал длинными крючковатыми лапами, постукивал по коре под собой свёрнутым в спираль брюшком. Он не видел меня. Точнее, увидел слишком поздно - я уже коснулся металлического панцыря меж крыльев.

— Ломай!

— Jawohl!
– Жигуль стукнул когтями в каску, и смертоносная игрушка-переросток брякнулась в листву.

Энергии осталось всего два деления.

Я занёс над сущностью меч, но в этот момент со спины пахнуло дохлятиной. И вот тут-то металл по венам спас мне жизнь! Сам бы я не извернулся так: как-то почти нечеловечески, на одной ноге, падая и одновременно выгибаясь. Но когти оборотня всё равно прошлись по моему предплечью, срывая одежду и кожу. Боль ошпарила, кровь несколькими каплями попала в листву, и та вмиг почернела, свернувшись в комочки чёрного дрожащего льда.

Я перекатился, но как-то не очень ловко. И вскочил лишь только для того, чтобы снова прыгнуть в сторону. Вервольф не видел ничего. Но прекрасно обонял и поворачивался вслед за мной по кругу. Тупые в зазубринах когти двуногого горбатого волка раз от раза пролетали слишком близко, и я никак не мог приноровиться, чтобы нанести контрудар. Да и раненая рука давала о себе знать. В какой-то момент чёрных кристалликов по мёртвым листьям было уже так много, что они начали соединяться в неровный круг, а я всё кружил, кружил и выцеливал, пока туман давал хоть какое-то преимущество. И, видимо, потерял бдительность.

Слюнявая пасть клацнула в сантиметре, удар лапы выбил меч, и я повалился спиной в листву. Вскинул руки перед собой, инстинктивно закрываясь. Но вдруг вервольфа не стало. Будто Господь Бог прибрал его своим пылесосом: волчара взвизгнул, вытянулся почти до состояния фонарного столба и взмыл вверх вместе с кругом из кристалликов чёрного дрожащего льда. Но дольше, чем полторы секунды, поразмыслить над этим не удалось.

Механическое насекомое наползло из-за головы, придавило к земле, блестя острыми слюдяными крыльями даже в тумане. Его вытянутое брюшко расправилось и изогнулось, являя сфере сущностей длиннющее жало-яйцеклад, что нацелилось мне прямиком в грудь. Это была, мать его, какая-то оса-наездница! Фу, сука, ну почему из всех жужелиц именно она?!

— О!.. Not so fast, honey!..
– облизнул кривые клыки гремлин. Тварь наверняка осуществила бы задуманное, если бы не фашиствующий англичашка.

— Ломай!

Оса опять застыла, и на этот раз - навсегда. Потому что я вскочил, заново вызвал меч и одним ударом разрубил её на две половины. Не было ни брызг масла какого-нибудь, ни разлетающихся во все стороны шестерёнок или ещё чего. Странная механическая сущность, что пыталась меня оседлать, просто исчезла, растворилась, как и не было, а на главном экране моего храма чуть продвинулся бегунок прогресса к третьему рангу:

“1 из 10”.

Шкала жизненной силы опустела, но ненадолго. Одно деление вскоре заполнилось наполовину - в конце концов, мы были на окраине русской деревни, не где-то на посиневшем от холода океанской воды Ногте Бога.

Туман рассеивался, и вместе с ним наступала напряжённая тишина. Отрывисто дыша, я крутился на месте и не верил, что это всё. Но, похоже, так и было. Мы победили!..

Как-то уж слишком просто. И быстро.

— Котя, Гера, отзовитесь, - прозвучало тёплое в храме.

— Я здесь, - ответил я.
– Живой.

И тихо. Гера молчал.

Чаща хрустела и стонала. Казалось, корявые ветки шарахались от моей пораненной руки. Редкие капли, что падали на землю, рождали новые льдинки, и я зажимал рану, как мог. В том месте, где мы с Герой разошлись, патриарх и я оказались одновременно. Одного взгляда было достаточно,чтобы понять - что-то не то.

— Его нет, - белые волосы могучего старца приподымалась, как наэлектризованные.

— Гера!
– позвал я, но эхо моего голоса, едва свернув за первое же дерево, сдавленно смолкло, как ножом прирезанное.