— Они не дадут солдат, — качнул головой офицер в кожаных доспехах.

— Нам не солдаты нужны. Нам нужно время. Надо просить у них, чтобы они урезали продовольственный пай, пока мы во всем разбираемся. Второе послание надо отправить в большой лагерь корпуса обеспечения. Все караваны необходимо обеспечить прикрытием корпуса разума.

— Всех не прикроешь, — послышался голос офицера охраны лагеря.

— Тогда надо собирать большие караваны, чтобы у этих крыс просто не было шанса его уничтожить. — Зулем оглядел офицеров и добавил: — Всем за работу и почаще приглядывайтесь к солдатне. Предатель может выдать себя.

Офицеры отдали честь и устремились к выходу. За ними собрался идти и мастер предметов, но его остановил голос командующего.

— Ты, как тебя зовут? Луо? Ты умеешь передавать сообщения на расстояния?

— В чистом виде — нет, — признался маг. — Однако я мастер предметов и мне вполне по силам сделать птицу из вашего письма.

— Чертова пустыня, — пробормотал уставший солдат. — Как вообще можно жить в этой пустыне?

— Это степь, Сигай — покачал головой второй, идущий рядом. — Степь — это не пустыня.

— Знаешь, Чек, а вот я не вижу никакой разницы, — недовольно буркнул воин. — Пусть здесь нет барханов и песка, но ты погляди вокруг! Ни одного дерева! Только эти чертовы колючки и ровная, как доска, земля! Здесь тоже ничего нет! А пустыня это что? Место где пусто!

— Дурак ты, Сигай, — сплюнул воин и со вздохом взглянул вперед каравана. Вдалеке виднелся огромный дорожный камень. — Через пару часов привал будет.

— Поскорее бы, а то мне кажется, я ноги до самых коленей стер.

— У тебя боты походные, — фыркнул собеседник. — На них магия наложена.

— Мастер вещей, который их делал, явно халтурил, когда создавал их, — проворчал Сигай. — Ноги в них постоянно потеют, а в холод мерзнут.

— Ты не поверишь, но солдатам не положены походная обувь с подогревом и охлаждением, — съязвил Чек. — Ты свои-то заслужил за пять лет безупречной службы.

Солдат вздохнул и с недовольством пнул небольшой пучок пожухлой травы, попавшийся под ногу. Удар поднял облако пыли и недовольное ворчание сослуживцев впереди. Парочка шла в конце колонны замыкающей караван.

— Лучше бы тебе десятника дали, — хохотнул солдат. — Хотя я бы от таких тоже не отказался.

— Меня не слишком то и спрашивали, — произнес Сигай и повернул голову в сторону солнца. — Слушай, Чек, сколько нам еще до ущелья?

— Видишь ту полоску на горизонте? — сослуживец указал на тонкую серую полоску слева. — Это горы. Я думаю, два перехода, не меньше.

— Говорят, там воюют по-настоящему. Сатория решила ударить со всей силой, за все то, что творила империя на наших землях.

— Ты веришь этим горлопанам, что орут в каждом доме горящей воды? — покачал головой старый друг. — Сигай, если ты идешь за местью — можешь прирезать себя прямо тут. Это самая глупая причина отправляться в это пекло.

— А ты тогда зачем туда идешь?

— За землей, — ответил Чек. — Те, кто вернется оттуда — получат свой надел. Я лично видел указ Всевышнего.

— А в чем разница? Мы же оба там воевать будем!

— Ты будешь мстить. А это значит, что ты будешь стараться убить. А у меня цель другая. Мне надо вернуться обратно.

Друг умолк и задумчиво взглянул на него.

— Солдат чаще убивает безрассудность и самоуверенность, чем стрелы и копья врагов. — пояснил Чек.

— Я уж было подумал кое-что другое, — хмуро буркнул солдат и отвернулся. — Я тоже не за местью иду. Если уж не врать, то сам не знаю, зачем туда иду. Наверное, мне некуда идти. У меня просто больше ничего нет.

Воин упер взгляд в землю и молча продолжил шагать. Тишина, прерываемая скрипом колес каравана, продлилась не больше минуты. Погруженный в свои мысли Сигай усмехнулся.

— Знаешь, наверное, приму обет воли, чтобы стать десятником. Не то, чтобы мне сильно хотелось, но я действительно ничего больше не умею. Моя судьба с детства корпусу принадлежит. Босоногим бегал на кухне, постарше посыльным, а в семнадцать принял золотую монету корпуса.

Воин вздохнул, предаваясь воспоминаниям.

— Помнишь Железного Гара? Мы таскались с ним по молодости. Он учил меня и поставил копье и щит. Если бы не ранение, думаю, его бы оставили, несмотря на седую голову и почтенный возраст. — воин по доброму улыбнулся. — Он мне был вместо отца, но сильно хромал. Умники из корпуса разума срастили ему кость неправильно и его мучали сильные боли. Гара остался в городке Гурумэ, что на востоке от Лутумуа. Когда мы шли сюда, мы проходили мимо него. Я заходил туда, чтобы навестить его.