— У него руки дрожат, — сморщился он, не сводя взгляда с Рума, успокаивающего связанного мальчишку. — Вы же говорили, что на нем печать!

— Тайный контроль не перестает делать его человеком, — пожал плечами Жидо. — Она подчиняет, но носящий метку не перестает чувствовать. Да, становится безвольной куклой, но ненавидеть, любить и горевать он может.

— Глупо, — закончил за него Сумуэ. — Немного силы, пара татуировок, и заклятый враг льет кровь детей своих земляков.

— На самом деле все намного сложнее, — пожал плечами маг. — Не каждый сможет принять тайную печать. Многие готовы умереть, но не предать. А некоторые после осознания своей беспомощности убивают себя. Этот экземпляр прожил в подчинении двенадцать лет и все это время исправно служил во благо светлоликого.

— Плевать, — хмыкнул Сумуэ. — От этого он не перестал быть имперским выродком.

— Не могу не согласиться, — кивнул маг. — Однако, экземпляр получился довольно хороший. И хотел бы осмелиться напомнить: нежить может упасть сломанными куклами, а может и сломя голову кинуться на нас. Варианты равновероятны.

— В любом случае, — вздохнул Сумуэ. — Это будет нам на пользу. Сражения не избежать. Лучше уж безумно прущие на наши ряды мертвецы, чем они же, но с мозгами и тактикой.

Тем временем, утешавший детей Рум, упав на колени, нанес им несколько ударов ритуальным ножом. Сначала старшему мальчишке, а затем младенцу, закутанному в несколько слоев ткани.

— Закончите с этим, — приказал предводитель лучникам за спиной.

Однако пленный напоследок сумел удивить пленителей. Он перехватил рукоять, издал животный крик и вонзил нож себе в живот. Раз, второй, третий…

— Это ваш приказ? — вскинул брови Сумуэ.

— Нет. Я хотел оставить его и поработать над печатью мастера «Темная кисть». — Расстроено пробубнил старший маг корпуса разума.

Предводитель повернулся к одному из телохранителей и кивнул в сторону Рума.

— Уберите луки и помоги ему отделить голову от тела, а не то он будет корчиться до рассвета.

Воин кивнул и вытащил из ножен клинок. Пока он шел к раненому предателю, предводитель саторской армии поднял взгляд на мчащуюся с безумной скоростью толпу мертвецов.

На правом фланге возник небольшой столб темной силы, после чего весь левый фланг и центральная часть строя так же рванула в сторону имперцев.

— Жаль, — поджав губы, произнес Сумуэ. — Я хотел обойтись без серьезных потерь.

Строй мертвецов двигался равномерно и слаженно. На другой стороне поля боя уже отчетливо виднелись щиты и фигурки противников. Среди армии мертвых воинов, одетых в разномастную броню, выделялся один, закованый в глухой латный доспех.

Мать не шла в первых рядах и не пыталась руководить сражением. По сути своей, выдернутая с того света жена крестьянина мало что понимала в стратегии и тактике. Поэтому она следовала четким инструкциям: идти на сближение, не торопиться и слушать приказы через специальный амулет, висевший на шее под доспехом.

Мертвая женщина заподозрила проблему, когда перед вражеским строем вышли три воина. Один вел пленного, второй нес на руках ее младшего сына, а третий связанного старшего.

Они уложили на землю детей и развязали воина, вложив ему в руки отполированный стилет.

Мать тоскливо посмотрела на Мертвого рыцаря, ведущего свой отряд. Обернулась на лагерь хозяина в тылу и, поникнув, зашагала на сближение с чужой армией. Её взор привлекло представление, устроенное саторцами. Враги вынесли вперед детей, ради которых она вернулась с того света.

Медальон связи с хозяином молчал, а перед ней у строя противника, с клинком в руках рыдал живой воин, совсем недавно косо поглядывающий на нее в лагере..

Материнское сердце, не смотря на то, что уже давно не билось, почуяло неладное. Она подала сигнал, и мертвые перешли в легкий бег.

В этот момент Рум отвел руку со стилетом назад и нанес несколько ударов по старшему сыну, а затем, под взглядом замершей от ужаса матери, он склонился к свертку и ударил два раза.

— НЕ-Е-Е-Е-Е-ЕТ!!! — завопила восставшая мать убитых и бросилась к детям, рефлекторно отдав приказ подчиненным: «ВПЕРЕД!».

Нежить сорвалась с места и на огромной скорости понеслась к противнику. Из-за рядов саторцев полетели первые боевые заклинания, ударившие в щит, завязанный на тело Матери. Пусть не абсолютный, но этого хватило, уберечь основную часть войск.

Спустя долгие минуты первые ряды, словно снаряды, ударили в щиты противника. Следующие навалились на первых, за ними уже другие и так в десятки слоев. Напряжение на строй настолько огромно, что первые ряды саторцев просто потащило назад. Не помогала ни кованая обувь, ни упоры. Мертвые перли без разбора. Приказ один: «ВПЕРЕД!».

Мать, подбегая к месту гибели детей, расталкивала всех мощными ударами. Добравшись до истекающих кровью детей, она обнаружила, что младший уже не плачет. Он притих и уставился стеклянными зелеными глазками в небо. Мертвая женщина метнулась к старшему, но и тот уже мелко дрожал и хватал ртом воздух.