– Ооооооо, - Лютик забыл, как дышать, мост и тоннель, даже не на день рождения и Новый год…

– Под кроватью в нашей спальне, беги, - легонько шлёпнув вдогонку мальчика, который стремглав кинулся в родительскую спальню за своими новыми сокровищами.

– Арни, кто тебе сказал, что грецкий орех перебивает запах табака?

– Все так говорят…

– Значит, все врут.

– Агата не чувствует.

– Агата молчит, а я не стану молчать, бросай курить, парень.

Всё уже было расставлено по своим местам, все старались не вспоминать инцидент с несостоявшимся переездом. Лютик был в восторге от новинок его дороги и теперь отчаянно мечтал о переезде с автоматическим шлагбаумом и семафором и ещё парой стрелок, Арни или бросил курить, или научился хорошо это скрывать, а Ярослав так и не поцеловал Мурочку, хотя прошло уже три недели, и засос уже прошёл.

Агата пару раз «нечаянно» появлялась в красивом белье перед Ярославом, но он словно не замечал её попыток. Они так же смотрели свои любимые передачи, лёжа на диване, так же иногда танцевали, но никогда не целовались, и девушка чувствовала, что ей не хватает его поцелуев, его ласк, а очень скоро в её голову стали приходить фантазии разной степени безумства. Во всех она соблазняла большого дядю, и потом они занимались таким жарким и горячим сексом, что от желания у Мурочки сводило ноги. Поначалу она стойко восприняла ультиматум Ярослава, понимая, что это самое малое, что она заслужила, потом она начала задаваться вопросами, а потом и злиться. Поливая посаженные кусты сирени, которые посадили в тот же вечер, когда Мурочка осталась, она пыталась погасить в себе отчаяние от своего незавидного положения. Она даже уточнила у Ярослава, на всякий случай:

– Большой дядя, ты точно уверен, что хочешь со мной навсегда?

– Конечно, Мурочка, конечно.

– Ааа?..

– Что?

– Да… тебе же три ложки сахара?

– Точно, ты очень смышлёная, Мурочка.

Конечно, Агата чувствовала свою вину, но всему есть предел и предел её терпению – тоже. Она была намерена соблазнить большого дядю во что бы то ни стало, потому что… потому что её организм требовал любви, но не просто снятия напряжения, что тоже бы не помешало, её организм нуждался в любви конкретного человека, и этот человек спал с ней в одной постели, полуголый, иногда выходил из душа, что находился в их спальне, и вовсе голый, и в задумчивости долго заглядывал в комод в поисках белья, как будто его не видно – первая полка, на самом видно месте. А то мог и вовсе завалиться в таком виде на постель, ведь первую половину ночи Машенька спала в своей комнате, и, вальяжно положив ногу на ногу, читать что-нибудь или играть в «стрелялку». Вид обнажённого Ярослава сводил с ума Агату, но хуже было утром, если она просыпалась раньше. Её рука неизменно лежала на вздымающемся внушительном достоинстве, а сама Агата была прижата к мужчине так, что ей казалось – она не может дышать.

Тщательно продумав свой туалет, критически оглядывая себя в зеркало, в красном кружевном комплекте – а каком же ещё? – состоящем из очень номинального бюстгальтера, с краем как раз на середине соска, маленьких стрингов, пояса для чулок и самих чулок с широкой кружевной резинкой, Агата подправила макияж, добавила румян на щёки и алого на губы, небрежно распустила волосы и надела туфли на беспрецедентно высоком, даже для неё, каблуке. Ей предстояло пройти всего пару шагов… из ванной комнаты в их спальне, к кровати, где лежал обнажённый мужчина. Накинув лёгкий халатик, она вышла и встала напротив, уверенная, что Ярослав уже оценил её неуместный для сна макияж, обувь и чулки. Медленно сдёрнутый поясок окончательно подтвердил мужчине её намерения, и он подтянул простынь на себя.

– Дай-ка сюда, - она дёрнула за противоположный конец ткани, воспользовавшись растерянностью в его глазах, - хочу видеть, нравлюсь ли я тебе?

Простыня валялась, отброшенная подальше, Мурочка нагнулась, отставив попку так, чтобы мужчине была видна не только попа, и убрала ненужный кусок ткани.

Она погладила себя:

– Ох, большой дядя, я таааак хочу тебя…

– Кхм…

– Смотрю, ты отвечаешь мне взаимностью…

Трудно было не ответить взаимностью блондинке в столь фривольном наряде, которая изгибается, как кошка, демонстрируя на доли секунды своё возбуждение.

– Жаль, что нет пилона.

– Ты умеешь танцевать у пилона, Мурочка?

– Я кладезь талантов, ты себе не представляешь.

Не прошло и пары минут, как Ярослав понял всю глубину своего непредставления, потому что Мурочка вытворяла нечто невообразимое своим телом, она тянулась, гнулась, двигалась ритмично и медленно, она почти села на шпагат, а «почти», потому что помешало лицо Ярослава.

– Ух ты, - пальчики пробежались по всей длине, - дааааааааа, - удовлетворённо, - какая взаимность… полная, - она нырнула себе между ног и провела ещё раз по члену, - чувствуешь?

– Мурочка, - он звучал предупреждающе.

– У? – её дыхание было у головки, при этом она крутила попкой в такт музыки прямо перед лицом мужчины. Дабы усилить результат, она отогнула тонкую ткань и стала едва поглаживать себя, едва, потому что в планы Агаты входило лишить самообладания Ярослава, а не кончить самой, о собственный палец, хоть и в десяти сантиметрах от лица мужчины. Но этому было не суждено сбыться, потому что следующее, что она почувствовала – это горячий рот, и вся её сила воли ушла на то, чтобы не испытать оргазм в ближайшие три секунды. Ярослав виртуозно владел этим искусством, и Мурочка никогда не могла продержаться долго… Только она хотела его член, и вовсе не в своём ротике, где он сейчас находился, а значительно южнее - иначе победа не может считаться полной…

За мгновение до того, как станет неважно, насколько её победа полная, она поняла, что лежит на кровати, лицом вниз, оттопырив попку, а большой и вожделенный член Ярослава не так уж и медленно входит в неё до самого конца, от чего она покрылась испариной, но, в попытках получить ещё больше удовольствия, стала насаживаться сама.

Он просто потерял контроль над своим телом, разумом и волей, её желание, настолько очевидное, предъявляемое, её практически ультиматум, свёл его с ума. Он едва сдерживал себя, чтобы не входить на всю длину и с силой одновременно, но, постепенно, и этот страх ушёл от того, как прогибалась Мурочка, взвизгивала и, несмотря на его довольно агрессивное поведение, просила ещё, ещё. Ему стоило огромных трудов дать это ещё, потому что вид Мурочки едва не заставил его кончить, когда она ещё танцевала, а уж когда она практически уселась ему на лицо, одновременно захватывая в плен его орган, ему показалось, что кончит молниеносно. В итоге они финишировали практически одновременно, он почти упал на девушку, успев подставить руку и, медленно и аккуратно выйдя, уложил её на бочок, укрыв простынёй.