К тому времени, как часы на эрифрейской башне пробили два часа дня, Мариус чувствовал себя выжатым, перемолотым и раздавленным. Освобожденные пленники отбыли в сопровождении нескольких стражей к границе. Телору и Ливу отправили в карете Надзора в его нынешний дом. Сам же Мариус вспомнил о том, что только середина дня, что ему еще придется решить кучу дел Надзора, и что живот прилип к спине. Хотел попросить обед к себе в кабинет, но потом огляделся — взгляд снова и снова цеплялся за багровые узоры на коврах — и решил, что пообедает где-нибудь в городе. Он оставил распоряжения для секретаря, обозначил место, где его искать, ежели что, и уже порталом перешел за пределы резиденции Надзора.

Конечно, можно было бы пообедать и в кабинете. Но не хотелось. Казалось, что там слишком душно, слишком натоплено — всего "слишком". То ли дело зимняя Эрифрея — прохладный, но не холодный ветер, редкий снежок и высокое южное небо.

Сегодня небо было затянуто слоистыми облаками, светло-серыми, с розоватым жемчужным отливом. А вот со снегом не повезло: тот, что выпал, весь истаял. Мариус запахнул плотнее сюртук и зашагал по мостовой прочь от стен Надзора, туда, в город.

Как нарочно, он шел по улочке, где когда-то купил своей птичке конфет. Поймав себя на том, что улыбается, Мариус и сейчас завернул в тот магазинчик, а вышел уже с маленьким сундучком из толстого картона в кармане. В сундучке, словно сокровища, лежали кругленькие конфеты-шарики, с фундуком внутри. Мариус даже позволил себе немножко помечтать о том, как скормит эти конфеты Алайне, а потом потребует, чтоб она его тоже кормила, а сам будет коварно целовать каждый сладкий пальчик. Он шел — и улыбался. Совершенно счастливый, почти свободный. Вечером. Надо просто дождаться вечера…

Обедать решил в ресторане "Бык и мясник". Это было в меру дорогое, но приличное заведение. С добротной деревянной мебелью, шелковыми обоями на стенах и тяжелыми бархатными шторами на окнах — орехово-коричневыми, прямо как те конфеты, что дожидались своего часа в кармане. В "Быке и мяснике" приятно пахло жареным мясом, душистым перцем, смесью трав. Официант оказался расторопным малым, а, поскольку посетителей в этот час было не много, очень скоро Мариус получил свою отбивную с картофелем, жареном дольками, нежный спаржевый суп-пюре и чай с лимонным пирогом.

Спаржевый суп был великолепен и таял во рту, оставляя приятное сливочное послевкусие. Отбивная тоже не подвела, и примерно к ее середине Мариус понял, что все-таки достойно завершит свой первый день бытия магистром и не свалится в голодный обморок. Стоило, однако, потянуться к чашке с чаем, как его отвлекли — причем самым наглым образом. На стол тяжело легла пухлая дамская сумка, и знакомый бархатистый голос произнес:

— А, вот вы где. А я вас ищу.

На него сверху вниз сердито взирала ниата Дампи. В темном строгом платье, в теплом рединготе с меховым воротником и отворотами рукавов. Мариус вздохнул. Ему хотелось побыть одному и думать об Алайне. И совершенно не хотелось развлекать разговорами эту приближенную к королю особу.

— Чем обязан? — сухо поинтересовался он.

Энола Дампи окинула его внимательным взглядом.

"Как кошка, — внезапно решил Мариус, — или нет, как рысь".

Женщина и в самом деле смотрела на него пристально, с прищуром — и это был неприятный взгляд заправской хищницы.

— Мне нужно с вами поговорить без лишних ушей, — негромко сказала она.

Затем отодвинула стул и села, убрав, наконец, сумочку со стола. Мариус обреченно поднял руку, подзывая официанта.

— Что будете, ниата Дампи?

— Кофе, если вы не против. Без сахара.

— Десерт? — он выжидающе уставился на женщину, но та лишь отмахнулась:

— Никаких десертов. В моем возрасте они только во вред.

Официант принес кофе, Энола принялась помешивать ложечкой пышную пену с узором из корицы. Она молчала, собираясь с мыслями. Мариус тоже молчал, потому что не хотел начинать первым.

Наконец ниата Дампи подняла на него свои рысьи глаза и спросила:

— Что думаете о Фаэре, магистр Эльдор?

Мариус пожал плечами. Отпил чаю.

— Вы искали меня за этим, ниата Дампи? Я ничего пока о нем не думаю. У меня, как вы понимаете, есть другие дела, дела Надзора, которыми я и занимаюсь с самого утра.

— Понятно, — она улыбнулась каким-то своим мыслям, — а вы верите в то, что это бывшие крагхи напали на людей?

Мариус уже сообразил, куда она клонит.

— А вам, простите, что за дело до всего этого? Я так понимаю, вам куда больше интересны артефакты, чем люди. Разве не так?

Энола Дампи отставила белую чашечку с кофе, все так же внимательно, испытывающе глядя на Мариуса.

— Вы мне нравитесь, магистр Эльдор, — просто сказала она, — и, чтоб расставить точки над "и", скажу сразу, что лично мне от вас ничего не нужно. Ну вот бывает же так, что просто испытываешь к человеку симпатию, верно? Вы мне кажетесь… стоящим. Куда более чистым и порядочным, чем половина двора его величества, а уж поверьте, я много кого знаю.

Мариус приподнял бровь. Кается, ниата Дампи начала волноваться. По крайней мере, на бледных щеках появился легкий румянец.

— Я вас искала, — негромко сказала она, чуть наклонившись вперед, — чтобы предупредить. Фаэр пытается убедить его величество, что надо бы как-то запугать тех, что жили за Пеленой. Предлагает изыскать ценных заложников. И — уж не знаю, откуда это всплыло, но Фаэр выкопал, что невеста ваша, простите, раньше была двуликой и даже носила печать.