Мариусу показалось, что в груди все медленно и неотвратимо замерзает. Он не заметил, как судорожно стиснул салфетку.

— Я его убью, — вылетело помимо воли, — если только…

— О, не стоит. Вернее, тогда придется и его величество убить, — Энола Дампи мягко улыбнулась, но взгляд по-прежнему оставался цепким, пронизывающим. Совершенно не женский взгляд.

— Так это вы от короля уже узнали?

— Допустим, — она помолчала, отпила кофе, — не нужно вам сейчас избавляться от Фаэра. Во-первых, его хорошо охраняют, и далеко не самые плохие маги. Могут выйти на след, а вам оно нужно? Нет-нет, я допускаю, что вы — самый сильный из всех ныне живущих магов, но хотите ли вы убивать всех, кого Фаэр оставил защищать свою шкуру? Думаю, нет. Во-вторых, повторюсь, Фаэр уже напел королю, мол, невеста нашего магистра была двуликой. Не могу сказать, что король слишком уж этим заинтересовался, но память у него хорошая, вряд ли забудет…

Мариус откинулся на спинку стула и побарабанил пальцами по столу. Сказал негромко:

— Вы ведь не просто так меня искали. Думаю, что и решение вопроса у вас уже есть, м?

— Конечно, нет, — Энола усмехнулась, — я просто хотела предупредить. И еще могу сказать вот что: удивите его величество. Предложите ему… Прямо сегодня, магистр Эльдор, предложите ему нечто такое, что заставит его забыть о вашей невесте. Даже не знаю, что это может быть. Но у вас есть время, чтобы подумать.

— Зато я знаю, — пробормотал Мариус.

На душе стало так гадко, что великолепный обед едва не запросился обратно.

"Но ты ведь понимаешь, что до этого могло дойти? Понимаешь? Да и вообще, ты ведь не знаешь, что задумал Сантор. Одна жизнь может спасти многие. К тому же, ты все равно не собирался отпускать несчастного принца".

Он-то понимал.

А вот Алайна вряд ли поймет. И от этого стало так горько, что хоть волком вой, хоть на стену лезь.

Может быть, даже говорить ей не стоит?

Но рано или поздно правда всплывет…

Нет, будет лучше объясниться сразу, и будь что будет. Она ведь… такая умница, она должна понять. Должна, наконец, ему верить — если и правда собирается стать женой.

Мариус достал бумажник, положил на стол купюру, затем поклонился Эноле.

— Я вас понял. Спасибо, что предупредили… И — у меня есть, чем удивить короля.

Он распрощался с Энолой и поспешил во дворец. От происходящего было тошно. Снова ощущение собственного бессилия что-то изменить, как будто едет по глубокой колее, все дальше и дальше. Любопытно, почему Фаэр сперва хотел войны, а теперь решил заложниками выкручивать крагхам руки. Знать бы, что творится в голове этого мутного субъекта. Какие цели преследует. А Энола Дампи? Что ей-то нужно? Мариус, шагая по улице и не замечая вокруг себя ничего, безуспешно пытался понять — кто здесь какую игру ведет. Фаэр, Дампи, его величество Флодрет. И они с Алечкой среди этого болота, кишащего змеями. Увы, не получалось у них пока что спокойной жизни.

…К королю его пропустили без пререканий, проводили к оранжерее, где "его величество работает после обеда". Королевская оранжерея оказалась довольно большим старым зданием на территории дворцового комплекса, из старинного бордового кирпича, витражными сводами крыши. Внутри было тепло и влажно, пахло зеленью, омытой дождем — и неудивительно. В королевской оранжерее росли самые настоящие джунгли, которые лично Мариус только и видел на картинках. Сам же на южных островах никогда не бывал.

— Идите вперед, по этой дорожке, — напутствовал его смотритель оранжереи, — сегодня его величество с ижунгарскими орхидеями.

Мариус кивнул и молча пошел вперед, поражаясь тому, как бурно здесь все растет.

Орвил Дей Флодрет нашелся скоро: в брюках и белой рубашке с подкатанными рукавами он стоял на четвереньках рядом с бревном, сплошь увитым ядовито-зелеными вьюнками, и аккуратно, одну за одной, снимал с погибшего дерева те самые ижунгарские орхидеи, осторожно помещал их корни в тонкостенные стеклянные сосуды, и тут же присыпал грунтом.

— Ваше величество, — Мариус поклонился.

Флодрет быстро обернулся, а затем совершенно невозмутимо вернулся к пересадке очередной экзотической красавицы. Они только-только начинали цвести, раскрывали нежно-лиловые, крупные цветки.

— А, магистр Эльдор. Хорошо, что вы решили меня навестить.

И снова пауза.

Флодрет смахнул светлые волосы, упавшие на глаза, снова посмотрел на Мариуса, затем на пересаженные уже орхидеи.

— Они прекрасны, не правда ли?

Мариус согласно кивнул. Одно он знал точно: он никогда и ничего не понимал в цветах. Ромашка, лютик и тюльпан были для него сущностями примерно одинаковыми.

— Когда я работаю в оранжерее, я достигаю спокойствия и умиротворения, — неспешно пояснил монарх, — но, на самом деле, я хотел вас видеть, магистр. Очень полезно посовещаться, прежде чем принимать решения.

— Относительно войны, ваше величество?

Мариусу показалось, что Флодрет вздохнул. Затем король молча занялся очередным цветком, а Мариус стоял и не знал, что делать: то ли говорить, то ли молчать. Потом все же заметил:

— Война — дело серьезное.

— Естественно, — согласился Флодрет, — и я это понимаю, в отличие от Фаэра. Но ему можно простить его горячность в этом вопросе: Фаэр — вояка до мозга костей. Впрочем, я уже объявил ему, что войны не будет. И тогда он сосредоточил свое внимание на том, как можно легко держать в узде бывших крагхов.