Понятно, по стенке повышенной сложности в Парме раз в неделю ползали все, включая Каримова. Однако порядком уставшие путешественники совершенно не горели желанием совершать героическое восхождение. "Умный в гору не пойдет, умный гору обойдёт", — ворчал Сэт, и все, даже Каримов, с ним соглашались.

Хугин, которому несколько раз задавали вопрос насчёт наличия троп и их проходимости, лишь загадочно отмалчивался. Да и что ему, крылатому, до проблем пешеходов: что горы, что реки — не преграда.

При ближайшем рассмотрении горный массив уже не выглядел монолитом. Его стены покрывали трещины, выступы, а местами даже наблюдались участки, похожие на ступеньки. Правда, пройти без страховки там смогли бы разве что горные козлы, но сам факт!

Тем не менее, желающих лезть в горы на ночь глядя не нашлось, и Каримов отдал команду разбивать лагерь.

Ворон сообщил, что отправляется на разведку и, заложив над головами пармовцев крутой вираж, полетел вдоль стены, с каждым взмахом крыльев набирая высоту.

Глобус проводил птицу задумчивым взглядом, а потом подошёл к Сэту, привычно раскладывающему походную кухню.

Пару часов назад, вновь почувствовавший себя молоденьким оперативником, Каримов похвастался, что когда-то из сухпая даже шашлык делал — от настоящего практически не отличить. Сэт, понятное дело, на слово не поверил и потребовал доказательств. Так что Каримову теперь предстоит не ударить в грязь лицом, и делом довести, что великий кулинар, а не трепло последнее.

Он как раз рылся в припасах, стараясь отыскать нужные приправы, когда к нему подлетел чем-то крайне взволнованный Ведьмак.

— Каримыч! Там такие чудеса… Вам нужно это видеть!

— А ужин вам кто готовить будет? — тут же влез Сэт, которому хотелось не столько ущучить начальство, сколько узнать уникальный рецепт. — Полчаса твоя находка не потерпит?

Но Каримов уже поднялся на ноги.

— Не шуми, Серёга. Нам же не козлёнка резать. Двадцать минут, и готов твой шашлык, — и он поспешил вслед за Ведьмаком.

Сэт тихо ругнулся и поторопился за ними. Ужин ужином, а пропустить что-нибудь важное не хочется.

— Мы тут с бароном в разведку пошли, — начал рассматривать Ведьмак.

— Никак не выясните кто круче? — понимающе хмыкнул Каримов.

— Не без того, — не стал отнекиваться тот. — В общем, нашли площадку удобную, без щебня под ногами, скала там ещё такая гладкая совсем. А от неё энергетика такая… странная.

— Да ты у нас теперь не только ясновидящий, но ещё и экстрасенс!

— Ильмар Каримыч! — обиделся Ведьмак. — Ну я же не выдумываю!

— Знаю, Ежи, знаю. Не удержался.

— В общем, не пойму, как так вышло, только мы с Деймом оба почувствовали. Стена вроде без зазоров, но ставлю аннигилятор против зубочистки — есть там что-то!

— Пещера Аладдина? — невинно поинтересовался Сэт.

— Или ангар для летучих тарелок, — согласно покивал Ведьмак. — Чертовщина какая-то, в общем. На "сим-сим" не поддаётся, я проверил.

— Наверное, ещё и ножиком ковырнул, — хмыкнул Каримов.

— Было бы куда тот нож вставить — ковырнул бы. Да только нет там никаких щелей или трещин. Зато если отойти подальше… Ладно, сейчас сами увидите.

Они как раз подошли к Ка-Фаррету, стоявшему на расстоянии добрых пары десятков метров от стены. Шевелюра гардкхастца отливала пламенем даже в сгущающихся сумерках.

— Ух, ну ни фига себе! — восхищённо присвистнул Сэт.

В скале, на высоте трёх-четырех метров, слишком крупные, чтобы разглядеть с близкого расстояния, были выбиты руны.

Каримов прикрыл настоящий глаз и увидел, как надпись наливается золотом.

— Скандинавские руны, — сообщил всем присутствующим Грейс.

"Сплошные специалисты, а лагерь без присмотра бросили", — недовольно подумал Каримов, но претензий высказывать не стал. Вместо этого спросил:

— Прочесть кто-нибудь может?

— Это руны, а не буквы, — пояснил всё тот же Грейс. — Но сочетание можно толковать как: память богов, заключённая в… э-э… что-то материальное. Не пойму, как прпвильно.

— Очень познавательно, — хмыкнул Сэт. — Это всё?

— Почти. Там ещё руны соулу и каню, но они отдельно, а значит изображены с какой-то другой целью.

— Дело ясное, что дело тёмное, — вздохнул Сэт. — Каримыч, — пусть они тут исследуют, если хотят, а нам там ещё ужин готовить.