– Слушаю.

Семён аккуратно обогнул капкан и прошелся вдоль стены, заложив руки за спину и задрав подбородок, с видом профессора, готового к лекции. Я на всякий случай отступила к шкафу, под защиту Руны. «Лис» присел на крышку пианино с видом расслабленным, но готовым к неприятностям.

– Всё случилось много-много лет назад, когда я был юным и очень глупым, – начал «пчела» неторопливо. – Мы с семьей жили в небольшой деревеньке, среди простых людей, человеческой жизнью. Поле, скотина, рыбалка, грибы... И вот однажды, придя поутру на рыбалку, я нашел на берегу озера умирающую женщину. Ведьму. Она была из наказанных отступниц. Ей полностью выжгли «уголь»... – он вздохнул неодобрительно. – Вырвали змее ядовитые клыки, отрубили хвост и выбросили на дорогу подыхать.

Да, наблюдатели... они такие. Разные.

– Я ее пожалел. Мой «пчелиный» яд – не только универсальный антибиотик, но и сильное обезболивающее. Она попросила забрать ее – к себе, дать уйти... по-человечески, без мучений. Или, говорила, удави прямо здесь. Я решился отнести ведьму домой. И там она... – Семён остановился и посмотрел на меня, – рассказала. О том, о чем никто из нас не знал. Да и не поверили мы ей... пока много лет спустя не проверили.

– Магия? – уточнила я.

– Магия, – кивнул «пчела». – Магия, говорила ведьма, в нечисти заложена изначально. Всегда. Тройственная – три источника. Стихийная сила – ваша, ведьмина вотчина. Надстихийная – то, чем владеют мужчины-колдуны, это сила, которая вырабатывается организмом, без влияния внешних сфер, и постепенно формируется в подобие «угля». А третья – околостихийная. Это дар нечисти для нечисти. Сейчас чем-то подобным владеют заклинатели, умеющие усмирять взбесившихся, изгонять бесов из людей или договариваться с ними, а у нас она сохранилась остаточно в виде старшинства или желания говорить. И она же не позволяет нам обманывать.

О, как.

– Каждая особь рождалась с этими источниками, говорила умирающая, от зари времен. И сначала ведьмы ничего не могли нам противопоставить, но потом они придумали Пламя Верховных. Научились создавать его ритуально – мощное, убийственное. Слабенькое Пламя природных Верховных нам нипочем – это власть лишь надо одной сферой и одни «уголь». А вот искусственное Пламя – мощь двенадцати «углей», жертвенно слитых воедино... стало проблемой.

– Но ведь и нечисть была для всех проблемой, – напомнила я. – Я читала хроники стародавних. Нечисть вырезала целые деревни – просто так, для развлечения. И сначала для вас создавали тюрьмы...

– …а потом нашли способ лишить силы, – подтвердил Семён и снова заходил вдоль стены. – И не просто... прижигать «угли». Когда из нечисти вырывали источники, она быстро погибала. Если связывали их – прикрывали, прижигали, как вам, Злата, то нечисть теряла способность к магии, но не к рождению сильного потомства. Вот вам, – и посмотрел искоса, почти сочувственно, – «уголь» прижгли, но источник остался. И жить вы будете долго, и родите мага или ведьму. А после того, что сделали с нами... мы потеряли способность касаться источников. На генетическом уровне. И стали рожать... калек.

Я передернула плечами от неприятной ассоциации.

– Редкие капли былых возможностей к нам, конечно, просачиваются. Посмотрите на «лиса», Злата, – «пчела» остановился напротив Даньки, а тот подобрался, как зверь. – Вы разве не видите, что его сила родственна вашей? Ведь и вы, и он работаете с пространством. Капканы, скоростные следы, хождение через сон на большие расстояния... Всё это – стихийная магия мирового пространства. А умение «лис» становится незаметными? Это отголосок надстихийной магии иллюзий.

Черт, верно говорит...

– А я? – Семён коснулся щеки, словно очки хотел поправить, но не нашел искомого и разгладил усы. – «Пчелиный» яд – это стихийная сфера Жизни, целительство. Видите, даже у низших ее чуть, но осталось.

– Так вы поверили ведьме? – я преступила с ноги на ногу.

Вероника, притихшая на время прелюдии, протестующе пискнула.

– Не сразу, – «пчела» не обратил на нее внимания. – Сначала мы решили, что это предсмертный бред. Но когда она умерла, в ее вещах мы нашли карту. Старый набросок странного места – несколько домов, название города, и всё. Она говорила, что остались еще нетронутыми... – он вдохнул-выдохнул. – Места силы. Места, где хранятся... пути к родовым источникам. К тем самым, стародавними отнятые. И, открывая источник, погружаясь в него... словно проклятье снимаешь. Возвращаются отнятые возможности – все, до единой.

– Но зачем? – я недоверчиво смотрела на Семёна. – Зачем стародавним было хранить их?

– А я думал, вы спросите, зачем мы пошли за силой, – он усмехнулся. – У меня нет ответа на ваш вопрос. Может, это изначальный шантаж: мол, будете послушными, будете мирно жить с людьми, вернем силу.

– Но началась охота на ведьм? – предположила я.

– Или она карты спутала, – кивнул «пчела», – или изначально не планировали ничего возвращать. Мы ведь об этом забыли. Да и вы, ведьмы, не знали. Наверняка даже в ваших сказках о стародавнем волшебстве нечисти нет ни слова. Его стерли изо всех хроник. И остались лишь единицы помнящих – ключицы, стражи древних схронов. Одной из них и была та ведьма.

– Значит, поверили и проверили...

– Не сразу, – повторил Семён и сморщился: – Но, ей-богу, Злата, я страшно об этом жалею. И о том, что друзей подключил. Сначала это было... развлечение. Квест, как нынче молодежь говорит. Найти, повеселиться... А схрон оказался правдой. Как и источники. А мы... А вот мы оказались к этой правде не готовы. Молодые, дурные... слабые. Рядом с высшими – почти люди. Конечно, нам захотелось… попробовать.

Он замолчал. Вероника, пыхтя, возилась в капкане, силилась вырваться, но не складывалось. Данька слушал внимательно, но бдительности не терял.