Альберт рассказывал, что Корифей ушел от наблюдателей лет десять назад и с большим скандалом. Глава наблюдателей упорно не хотел его отпускать, искал повод привязать ценного сотрудника покрепче и даже шантажа не гнушался. И всё закончилось тем, что Корифей направил на начальство такой мощный поток беспрерывной и бесполезной информации, что тот не мог ни работать, ни есть, ни спать. Говорят, чуть не рехнулся – мозг ведун умел выносить во всех смыслах этого слова. И, когда добился своего, он надолго пропал с радаров. И вдруг всплыл. Здесь. В самом центре очевидной наблюдательской западни. Не верю.

– Лёль, вода.

Я очнулась от размышлений и выключила кипятильник.

– На кого сначала капкан ставить?

– На «змею», – я заварила чайный пакетик. – С «рыбами» не всё ясно – если они «подключены» привязками к головной особи, то она почует охоту, потерю бойца, и дело сорвется. Да и живой крови нет, чтоб наверняка притянуть в капкан. «Пчела» – тоже существо стайное, часть большого «роя». А вот «змеи» почти всегда одиночки.

– Я готов.

– Сейчас, чай допью...

Спускаться в подвал было боязно, но другого подходящего места не придумалось. На улице – нестабильно, на чердаке – слышно, а удобных заброшенных заданий рядом с гостиницей не обнаружилось.

Руна последовала за нами сразу и без просьб. Когда я отмычкой отперла дверь, кошка уже обнюхивала место недавнего убийства. Данька тоже долго принюхивался, кривился и бормотал про «тухлятину». Включив свет, я обошла обоих и посмотрела на пол. Новых следов в пыли не нашлось, только старые – мои, «рыбы», драки. И остро вспомнилось нападение. Пугали, как и в архиве? Или всё же чего-то хотели?

Кошка первой побежала по коридору и предсказуемо привела нас в ту комнату, где я нашла тайник с картой. Завалы мебели, старое пианино, «украшенное» сверху перевернутыми стульями, стол без одной ножки, покосившийся сервант без створок.

«Лис» зачем-то снял с пианино стулья и открыл крышку. Руна запрыгнула на клавиши и с горделивым видом прошлась взад-вперед. Я поморщилась от неприятно-скрипучих звуков расстроенного инструмента, эхом резонирующих от голых стен.

– Дань, ты ее понимаешь? Она что-то хочет сказать? – я остановилась у серванта.

– Не, хулиганит, – отозвался старший крестник, добавив красноречиво: – Нечисть же.

– Мне выйти? – я оглянулась на него.

– Угу. Только кровь отдай.

Я кинула ему браслет с пятнами крови и вышла. Руна тенью последовала за мной и села посреди коридора. Я притворила дверь, оставшись в подвальном полумраке, освещенном лишь парой пыльных лампочек да фосфоресцирующе-белыми глазами кошки. Прошлась туда-сюда, прислушалась, но из-за двери не донеслось ни звука. Памятуя о том, что на качественный капкан может уйти не один час, я пошла на повторную прогулку по подвалу. Рискуем здесь не только жизнями, но и «сыром» – подковкой... Надеюсь, не зря.

Руна не подавала никаких признаков тревоги. Сидела неподвижно и наблюдала за мной. А я бродила по темному коридору, чтобы не уснуть. Утро случилось очень рано и выдалось непростым, дневная прогулка по городу тоже отъела от сил своё... И, да, результатов не принесла. Замерзшую ведьму из города забрали и похоронили, разумеется, на тайном ведьмовском кладбище. И, конечно, те, кто подчищал за ней, никаких личных вещей нигде «случайно» не оставил.

Зато хождение по подвалу принесло неожиданные плоды. В тупике, которым обрывался коридор, я нашла символ-оттиск для подковки. Ячейку. Пока – пустую. Она находилась на уровне моего роста и слабо светилась, ощущая близость артефакта. Концы, направленные вниз, указывали на второй подвальный уровень, где находился тайник. И, глядя на нее, я задумалась, не форсировать ли события. Не ускорить ли появление тринадцатого дома, чтобы опередить нечисть. Ираида же сказала, что еще не все действующие лица прибыли. Одно лишь «но» – кандидатов в хозяйки на горизонте нет.

Покрутившись у выемки и рассмотрев ее со всех сторон, я развернулась... и с несолидным воплем отпрянула к стене. В шаге от меня неподвижно стояла незнакомая женщина. Очень юная внешне – гладкая загорела кожа, русая коса через плечо, желтый сарафан и белая рубаха. Но вот глаза у пришелицы были красными. Без белка, без зрачка, как у... перерожденной. Как у ведьмы, убитой ритуально, но сумевшей этот самый ритуал перед смертью нарушить. Чтобы впитать его силу и направить на себя, а не на действие. И они же вроде...

– Добрый вечер, сестра, – сказала она мягко.

...ненормальные. Безумные. Бездушные. Кровожадные чудовища. Вроде как...

– Д-добрый... – с запинкой ответила я.

Сердце от страха билось в грудной клетке пойманной птицей. Но пришелица не нападала – стояла, сложив руки на плетеном пояске. И интуитивно я поняла, кто передо мной. Хозяйка. Та самая, из тринадцатого дома.

– Догадалась? – она едва заметно улыбнулась. – Когда-то меня звали Мирославой. А ты?

– З-злата, – я снова запнулась.

Как она подкралась... Как же незаметно подобралась... И Руна... а где она? Кошки и след простыл. Черт...

– Я пришла поговорить, не бойся, сестра, – примирительно попросила Хозяйка. – Почуяла силу твоего мальчика и пришла, чтобы рассказать о втором.

Филька?.. Сердце от волнения ускорилось, хотя, кажется, куда уж больше, и так вот-вот выпрыгнет...

– Не бойся, – повторила она. – Твой мальчик?

Я кивнула.

– Кем приходится?

Проклиная дрожь в руках, я молча вытянула из-под ворота свитера крестик.