— Я не стреляю без нужды, — сказал Хастингс. — Но это оружие умеет проливать кровь.

Не важно, что тогда револьвер был совсем в другой руке, на этой стороне Границы некоторые события оставляют свою печать на всем, что их коснулось. Так, по крайней мере, говорили. Бен медленно взвел курок и с определенным удовольствием увидел, как отступила на шаг старуха.

— Охотник из Байля, — прошипела она.

— Почему ты не убила его сразу? — спросила женщина на троне слева. У нее было гладкое, молодое лицо, холодное и застывшее, плечи оставались расслабленными, руки спокойно лежали на коленях, и Хастингс решил, что из всех троих она самая опасная. Он ответил старухе:

— Холодное железо одинаково холодно, что в Байле, что где.

Тяжесть револьвера в руке казалась почти приятной. Такое уже бывало с ним раньше. Бену почти физически хотелось выстрелить. Охотник на фей мотнул светловолосой головой, отгоняя морок. Девушка цеплялась за его вторую руку. Она молчала, и Хастингс был ей за это благодарен.

– Я знаю, что у него в руках, — сказала женщина на среднем троне. Голос ее показался Бену каким-то совсем охрипшим, почти таким же каркающим, как голоса птиц.

— Да, этот тот самый револьвер, — Хастингс заставил себя улыбнуться. Вышло криво и зло. — И стреляю я не хуже.

Он толкнул девушку к выходу и сам начал осторожно отступать. Старуха шагнула к ним, и Бен сказал ей:

— У меня слишком мало патронов, чтобы еще раз стрелять в воздух.

— Он не выстрелит, — задумчиво проговорила женщина на троне слева.

— Я не хочу стрелять. — Бен дернул подбородком, указывая на собственное оружие: — А он хочет.

Это было правдой. Меньше всего Хастингсу хотелось на Другой стороне проливать чью-то кровь. Он слишком хорошо знал, какая у этого кровопролития может быть цена, но ощущение рукояти в руке искушало.

Привратные камни остались позади. По узкому каменному коридору метались птицы, и Хастинсг невольно подумал, как это он раньше не замечал, какие у этих тварей внушительные когти и клювы. Бен выпустил руку девушки и вытащил нож. У него действительно было слишком мало патронов, чтобы палить по воронам.

Старуха в черном кинулась к ним. Затрещал воздух, вспоротый хлопаньем крыльев. Девушка закричала. Краем глаза Бен увидел, что она пытается закрыть руками голову. Он придвинулся к ней ближе, полоснул воздух крест-накрест, и, кажется, задел какую-то из птиц.

Старая ведьма приближалась к людям безо всякой спешки. Хастингс коротко ругнулся сквозь зубы, и спусковой крючок едва ли не сам собой поддался под пальцем.

От грохота выстрела по стенам расселины зашуршали мелкие камешки, осыпаясь. Бен еще успел отметить, что в последний момент дернул рукой, и пуля попала вороньей хозяйке в плечо. Потом он толкнул в спину спасенную, и они побежали, подгоняемые воплями ворон и проклятьями ведьмы.

Птицы вырвались вслед за ними из пасти расселины и с криками носились между сосен. Хастингс вбросил нож в ножны, снова поймал за руку девушку и почти потащил ее прочь, подальше от логова ведьм, тропы и вообще от открытого места.

За ручьем спасенная не выдержала. Выдернула руку и остановилась, жадно глотая воздух.

— Не могу, — выдохнула она. — Пару минут…

Вороны кружили над головами и кракали, но их хозяек видно не было. Бен поглядел на бледное лицо в пятнах нездорового румянца, и кивнул. Сам привалился рюкзаком и спиной к стволу ближайшей сосны, давая плечам отдых.

— Говорили мне умные люди, — проговорил он, — брать с собой ружье.

Саднил лоб, рассеченный вороньими когтями. Хастингс даже не заметил, когда проклятые птицы успели.

Она вымучено улыбнулась. Уперлась ладонями в колени, как будто пытаясь унять колотье в боку, мотнулся маленький рюкзачок. Бен покачал головой, пытаясь сообразить, как эта перепуганная девчонка оказалась здесь, так далеко от туманов Границы.

— Как ты сюда попала? — не выдержав, спросил он.

— Заблудилась в тумане, — она вскинула на охотника глаза. Под правым набухала кровью глубокая царапина. Помолчав, девушка добавила: — Возле Иннерглена.

Хастингс коротко присвистнул. Другой конец страны, надо же.

— Там нет Границы.

— Ага, они говорили, эти ведьмы.

Неожиданно она выпрямилась и зло уставилась на Бена, как будто он был первопричиной всех ее бед:

— Что за чертовщина тут происходит?

Бен в некоторой растерянности моргнул. Понял неожиданно — то, что для него было с самого детства, привычно, хоть и не касалось напрямую до поры — для нее даже не сказки.

— Нам нужно идти быстрее.

Пока вороньи женщины не опомнились и не кинулись следом за добычей. Этого он вслух говорить не стал — не хотел пугать и без того напуганную.