— Не думал, что об этом так хорошо знают, — в голосе Хастингса звучало почтение, но насколько оно было искренним, Джил не взялась бы судить. Она почти не видела лица охотника на фей, отделенная от него высокими креслом и фигурой хозяйки.

— Достаточно хорошо, — она улыбнулась. — Мне повезло с гостем.

— Мы пришли… — Джил попыталась вклиниться в разговор. Кажется, хозяйка холма пыталась флиртовать с Хастингсом, и девушке это совсем не понравилось.

— Очень вовремя, — женщина обернулась к Джил. — Я так соскучилась по гостям! Вы же расскажите мне о той стороне Границы? Я давно не бывала среди людей, и еще дольше людей не было здесь. Многое должно было измениться. Пали великие короли, на их место пришли новые владыки, вечность поглотила города, другие выросли на их месте. Прежде, я помню, было увлекательно наблюдать за беспокойным бегом времен. До Границы бег этот задевал нас сильнее, но с тех пор как вереск стал красным от крови, а несчастная, безумная Гвелланен разделила миры, время стало почти неподвижно. И чем дальше от Границы, тем неподвижнее.

— Гвелланен? — спросил Хастингс. Сейчас в его голосе Джил расслышала неподдельный интерес.

— Одна девушка из сидов. Ее возлюбленный погиб, сражаясь с сыновьями Бездны, — хозяйка холма печально опустила голову. — Не знаю, как она сумела это сделать, если даже Королям и Королевам не всегда под силу совладать с ее ворожбой. Но это грустная старая история. Расскажите мне лучше о том, как живет сейчас Байль-на-Тара. Вы же оттуда? Кто король там?

— Там нет короля, — сказала Джил, судорожно пытаясь отыскать в памяти подробности из колледжского курса истории.

— Как так вышло? — волшебная красавица удивленно нахмурила брови.

— Как-то вышло, — судя по лицу Бена Хастингса, историю он помнил еще хуже, чем Джил. — Это было очень давно. Вначале король Лоуда стал верховным королем над королями…

— Лоуд-дун. Я помню, это была великая крепость, — кивнула сида. — Про нее рассказывали от Байль-на-Тара и до самого северного моря.

— Лоудские короли воевали с королями долины Иннера, те не признали их право на верховную власть, — этот кусок истории знала Джил чуть лучше, поскольку он напрямую касался Иннерглена. Однако чем больше она пыталась что-то сказать, тем сильнее чувствовала, что интересует хозяйку постольку-поскольку. Основное внимание сиды было приковано к Хастингсу, и девушка невольно задумалась, неужели он так известен здесь, или это какая-то хитрая игра.

— А дальше я не помню, кто там шел за кем, инглы, даны, нордманы, — Хастингс улыбнулся чуточку виновато. — Шутка в том, что лоудские короли звали сюда чужаков, чтобы разобраться со своими бунтующими вассалами, чужаки приходили и оставались. В нас все давно течет перемешанная кровь кучи народов. Один нордманский вождь даже сверг тогдашнего короля Лоуда, который его призвал. Это было очень давно. В общем, король у нас теперь только один, потомок того нордманского вождя. И то, король он скорее для красоты.

Сида слушала его внимательно, как будто слова охотника на фей имели какое-то особое значение. Она задавала наводящие вопросы, Хастингс кое-как пытался на пальцах объяснить назначение конституционной монархии, выходило у него плохо. Джил помнила историю лучше, но вмешиваться в разговор ей совсем перехотелось. Оставалось только дождаться подходящего момента, когда хозяйка холма удовлетворит свое любопытство, и спросить про Горькую чашу.

От скуки Джил начала разглядывать убранство зала, потом переключилась на тарелки и чаши на столе. Серебро блестело на свету, мерцали темные каменья, украшавшие кубки. Можно было достать блокнот и зарисовать этот стол, и профиль прекрасной хозяйки, и тяжелые складки гобелена, но Джил было слишком хорошо и уютно в мягком кресле.

А на тарелках лежала еда, разительно отличавшаяся от того, чем девушке приходилось довольствоваться в последнее время. Золотился мед, переливались фрукты, белели нежные лепешки, даже на вид очень мягкие. В высоких графинах и кувшинах плескалась темная жидкость. И любопытства Джил понюхала. Пахло вином. Невольно она сглотнула слюну. И почувствовала, что хочет пить просто ужасно.

Что-то про питье она помнила. От чего-то предостерегал ее Бен Хастингс. Но сам охотник на фей сейчас беспечно смеялся, пытался остроумно шутить, и кажется, полностью был поглощен женщиной, сидящей рядом с ним.

Джил почувствовала себя брошенной. Нет, она прекрасно понимала, что уступает по всем фронтам любой из волшебных красавиц, даже если наденет то платье, в которого ходила в доме с тремя очагами. И Хастингс ей не нравился. Ну разве что самую малость. Но это было просто чертовски обидно, вот так сидеть с краю, как бедная родственница, и ждать возможности просто вставить пару слов. Больше всего Джил хотелось поскорее забрать Горькую чашу для гвиллионской княжны и побыстрее убраться отсюда. Даже стул перестал казаться таким удобным и мягким.

— Судьбы человеческие причудливы и непонятные даже мудрейшим из Народа Холмов, — проговорила сида, подводя итог попыткам Хастингса объяснить, как вышло так, что король в Лоуде есть, а власти у него нет. — Но расскажи мне еще о Байле-на-Тара. Я слышала, там теперь леса из башен.

— Это верно, — отозвался Бен, — а еще новые дома и всякое такое. Байль сейчас в четыре раза больше, чем был семь веков назад.

Золотисто переливался мед в низкой чаше. Виноградные гроздья блестели, как груда самоцветов, ограненной до идеально круглой формы, нежно и дурманяще пахли сливы на блюде прямо под носом у Джил. Смутно она помнила, что фрукты должны неплохо утолять жажду, а пить девушке хотелось так, как будто она бежала кросс.