Ворон замедлил полет возле одной из лестничных площадок. Он поставил Джил перед резной дверью, так аккуратно, что она даже сумела удержаться на ногах. И через несколько мгновений ей на плечо, поверх рубахи, измятой когтями, легла узкая мужская ладонь. На указательном пальце поблескивал в перстне крупный прозрачный кристалл.

— Предупреждать надо, — выдохнула Джил, пытаясь справится с колотящимся сердцем. Ноги были неприятно мягкими.

Сид покосился на нее едва ли не с удивлением. Потом вытянул вторую руку, и дверь перед ними распахнулась, легко и бесшумно. За ней начиналась анфилада залов, таких же запущенных, пыльных и заросших паутиной. Едва слышно шуршали пожухлые листья на полу.

Король-Ворон покачал головой. Неожиданно налетевший ветер ударил в спину, взметнув плащ сида и рубашку Джил. Он подхватил листья, мусор, нити паутины и потащил прочь. Там, где шел Король-Ворон, наливались цветом выгоревшие фрески, возвращались на свои места кусочки, выпавшие из самоцветных мозаик. На смену тяжелому запаху сырости пришел аромат хвои и дождя над лесом. Стало заметно светлее.

Украдкой Джил выглянула из бойницы наружу. Руины были по-прежнему на месте, но выглядели как-то иначе. Опрятно, словно за разросшимися кустами ухаживала армия садовников, а запустение художественно поддерживали ландшафтные дизайнеры.

И высота. Что-то не так было с высотой. Джил точно помнила, как глубоко спускалась, и как долго они потом летели обратно. Но из бойницы казалось, что они не так уж и высоко над землей. Едва-едва этаж пятый.

Анфилада комнат закончилась в большом зале. Там был трон, а за ним — мозаика на всю стену. И эта мозаика показалась Джил странно неуместной среди остального убранства башни и цветом, и рисунком. Ну и не вязался розовато-лиловый вереск с сосновыми владениями Короля-Ворона.

Сид молча смотрел на мозаику за троном, и чем дальше, тем меньше нравилось Джил выражение его лица. Боль, и ярость, и беспомощность. Она даже отошла в сторону.

В три шага Король-Ворон поднялся на тронное возвышение и обернулся к Джил, печальный и строгий.

— Я должен благодарить тебя за свою свободу, — он склонил голову. — И я благодарен. Свои долги я отдаю.

— Верни мне моего брата, — устало сказала Джил.

— Не так просто это сделать, как мне бы хотелось, — сид провел рукой по лицу, словно пытаясь собраться с мыслями. Теперь на пальцах сверкало два перстня. — Если бы мои жены не узнали о моих замыслах, Дилан Грегори давно отправился бы домой. Теперь сделанного не воротить. Должно быть, так ошибаемся все мы, когда не берем в расчет человеческие стремления. Но, как бы там ни было, в то, что пытаются сделать мои жены, вмешаться я должен.

Мозаика у него за спиной пошла мелкой рябью, словно ее покрывал слой воды. Король-Ворон на мгновение прикрыл глаза, собираясь с силами, потом кивнул Джил:

— Пойдем.

За рябью серые камни, вереск и небо стали совсем настоящими, как будто от зала с троном их отделяла только тонкая дрожащая завеса. Король-Ворон первым шагнул к ней и остановился, дожидаясь Джил. Он снова положил руку ей на плечо, и девушке показалось — отчасти для того, чтобы опереться.

Лицо обдало прохладой, камни и вереск прянули вперед, и Джил поняла, что они и в самом деле оказались там, на обрыве над рекой у круга стоячих камней. В голове мелькнула суетливая мысль, что надо обернуться, поглядеть, как возвращаться обратно. Но потом она увидела тех, кто был там, внутри каменного хоровода.

Женщина в черном лежала на земле. На коленях над ней стоял Дилан, руки слепо шарили в воздухе. Бен Хастингс загораживал их от второй ведьмы, лицо перекошено, рука с револьвером дрожит. Лица вороньей королевы Джил разглядеть не могла — она стояла спиной. Девушка даже не поняла поначалу, которая это из сестер.

А потом Дилан нашарил то, что искал. В руке его блеснул нож, он перехватил его и протянул охотнику на фей рукоятью вперед, с удивительной точностью угадав, где находится свободная рука Хастингса. Левая.

— Стой! — заорала Джил.

Лицо сиды было холодным и очень красивым. Черные глаза смотрели на Бена не мигая.

— Убей меня, — сказала Эльнахар. — И сам решай, кому из вас двоих придется лечь на Камень, чтобы жертва была принесена.

Больше всего Хастингсу хотелось, чтобы она заткнулась. И он точно знал, что для этого нужно сделать.

Какая-то часть его все еще сопротивлялась. Шнурок, на котором охотник на фей носил амулет с прядью золотых волос, болезненно впился в шею, напоминая о своем существовании. О Гвинет, женщине, которой он обещал вернуть украденную юность. А еще — о старой кукле, которую его мать спрятала обратно на чердак, от греха подальше. У матери полная голова седины, и это из-за непутевого сына. Что будет с ней?

Воронья ведьма смотрела на Бена, и на губах ее медленно расцветала улыбка. Мертвая, безрадостная улыбка. Палец на спусковом крючке револьвера свело судорогой.

За спиной Хастингса резко шевельнулся Дилан. Эльнахар скосила глаза куда-то вниз и в сторону, Бен почти почувствовал, как что-то тянется к его свободной руке.

— Стой! — девичий крик заставил Хастингса вздрогнуть. Спусковой крючок сам собой поддался под пальцем.

И единственное, что Бен успел сделать — дернуть рукой, вскидывая револьвер вверх, в серое небо Другой стороны. Выстрел грохотнул как обиженный стон.