– А не лучше ли мне еще немного побыть с вами?
– нерешительно сказал я.

– Нет... нет... идите... идите и скажите Ноке, чтобы она осталась здесь, около меня...

Я встал, Альберди испытующе смотрел мне в глаза. Я не знал, идти мне или еще подождать.

– Вы видели... тот... крестик?
– наконец спросил он тихо.

Я кивнул.

– Это я...
– прошептал он.
– Не могу себе простить...

– Но... Ничего страшного не произошло, - пытался я его успокоить.
– Еще ничего не известно. Сначала прочтите книгу...

Он прикрыл глаза.

– Идите и возвращайтесь, - сказал он уже почти спокойно.

Когда я подошел к месту эксгумации, гроб был опущен и рабочие прикрывали могилу досками. Профессор Гомец, уже без фартука, диктовал что-то протоколисту, а его ассистент убирал инструмент. Рядом с ним на земле стоял закрытый металлический цилиндр. Кастелло отдавал какие-то распоряжения сержанту полиции.

Я подошел к де Лиме, который прислушивался к тому, что диктовал профессор, а так как тот вскоре кончил, мое любопытство могло быть наконец удовлетворено.

– Куда вы девались, сеньор адвокат? Вы уже знаете результаты? воскликнул де Лима, увидев меня.

– Мне пришлось заняться священником. Бедняга ослаб. Ну как наши эксперты?

– Опасения полностью подтвердились!
– сказал де Лима с плохо скрываемым удовлетворением.

– Значит, это не Браго?

– Браго. Несомненно, он. Дело в экспериментах! Бедный Хозе!.. С ним поступали, как с подопытным кроликом. Правда, еще нет окончательных результатов, но в принципе выводы однозначны. Остались только дополнительные исследования. У профессора здесь нет необходимых условий и всего инструмента. Поэтому он забирает череп в лабораторию.

– Это займет несколько дней, - добавил Гомец.

Я взглянул на цилиндр и почувствовал неприятную спазму в желудке.

– Уверены ли вы, профессор, что это были эксперименты, а не неизбежные медицинские процедуры?
– спросил я немного погодя.

– Абсолютно. Да это же сразу видно. Если бы вы посмотрели, что они с ним вытворяли... Чудовищно!.. Впрочем, могу вам показать, - он подошел к цилиндру и уже потянулся к крышке, но я успел воспротивиться.

– Благодарю вас... Нет, нет, я не хочу... Я верю вам на слово.

Профессор снисходительно усмехнулся.

– Нервишки сдают. Однако предупреждаю, что в качестве адвоката и представителя обвиняющей стороны вам придется ознакомиться хотя бы со снимками.

9

Под утро меня разбудил телефонный звонок. Я поднял трубку, проклиная в душе изобретателя телефона и того, кто, потеряв совесть, звонит ко мне в такую рань.

Однако уже первых слов было достаточно, чтобы сон как рукой сняло. Звонила Катарина.

– Прости, что поднимаю тебя с постели, но позже нам не удастся связаться, а дело очень срочное. Утром позвонишь или лично придешь к де Лимам и скажешь, что ты отказываешься вести их дело. Если хочешь, можешь помочь найти другого адвоката. Сделай это спокойно, без шума... Впрочем, ты это умеешь.

Я был совершенно ошарашен требованием.

– Но... это невозможно. В полдень я как представитель де Лимы должен официально внести иск против института Барта.

– Значит, ты его еще не внес?
– обрадовалась она.
– Ну так и не вноси. Это сделает за тебя твой преемник.

– А если они не согласятся? Я обязан в течение двух недель с момента извещения оказывать помощь клиентам.

– Никто не может тебя заставить. Я думаю, у тебя есть серьезные основания отказаться...

– Но почему такая срочность? Что я скажу де Лиме? В чем дело?

– Очень просто: ты против обвинения профессора Боннара в недозволенных экспериментах над Хозе Браго. Ты не веришь, что профессор виновен.

– Ха! Именно теперь-то у меня и возникли сомнения в его невиновности. Вскрытие показало, что на Браго экспериментировали. Профессор Гомец авторитет. Уж не говоря о том, что это человек честный, заслуживающий доверия.

– Это не имеет никакого значения, - голос Катарины звучал странно равнодушно.

– То есть как не имеет значения? Что ты говоришь?
– возмущенно воскликнул я.

– Не нервничай. Это действительно не имеет никакого значения. В конце концов, ты можешь хотя бы немного доверять мне?
– я почувствовал в ее голосе нетерпение.
– Сегодня же узнаешь все. В полдень ты поедешь в Пунто де Виста... Не исключено, что придется заночевать в институте. Нам надо о многом поговорить. Быть может, профессор Боннар поручит тебе вести дело Браго.

– Я не смогу принять такое предложение. Закон запрещает вести дело противной стороны. К тому же это идет вразрез с этикой...